Татьяна Зубачева - Аналогичный мир. Том третий. Дорога без возврата

– Так что, – когда все замолчали, снова заговорил Медведев, – берём его?

– Берём, – кивнул Саныч.

Закивали и остальные.

– Сто́ящий парень.

– Ладно, пойдёт.

Колька широко улыбнулся Эркину, да и остальные смотрели на него теперь гораздо доброжелательнее.

– Ну, давай знакомиться, – сказал Рыжебородый. – Я вот Антип Моторин. А тебя как звать-величать?

– Эркин Мороз, – ответил Эркин.

Он стоял по-прежнему у двери, но Медведев жестом пригласил его к столу, а остальные кивали и улыбались. Дёрнулся как-то молчавший всё время Ряха, но этого не заметили. И Эркин снял и повесил на ближний крючок куртку, пристроил там же ушанку и подошёл к столу.

– Мороз – это пойдёт, – кивнул Саныч. – А я Тимофей Александрович Луков.

– Саныч он, – перебил его Колька. – Николай Гольдин, будем знакомы.

Имена, прозвища, всё вперемешку, рукопожатия. Жали ему руку крепко, явно проверяя, и Эркин отвечал тем же, соразмеряя силу. В общей суматохе, кажется, и Ряха сунул ему свою пятерню с какой-то жалкой просящей улыбкой, которую Эркин не понял. И вот он уже сидит со всеми за столом, и на стол падают пачки сигарет, и общий разговор про откуда приехал, где поселился, один или семейный. И Медведев кивает ему на одну из дверец.

– Твой будет.

И ему объясняют, что это шкафчик, в понедельник пусть на полчаса раньше придёт и у кладовщицы, Клавка как раз дежурит, ну, рыжая подберёт, а она уже рыжая, да, покрасилась, за пятьдесят бабе, а всё Клавка, да уж старается, ну, робу у неё получишь, куртку, штаны, валенки, и будешь переодеваться, а то чего в рабочем по городу идти, и своё на работе трепать не следовает…

– У меня нет другого, – тихо сказал Эркин.

– Ничо! – хлопнул его по плечу Колька. – Я вон тоже бушлат таскаю.

– Ага, до снега в бескозырке ходил, уши морозил, но чтоб девки об нём обмирали.

Эркин смеялся вместе со всеми. А ему рассказывали заодно и когда смены начинаются и заканчиваются, и сколько на обед положено, и чего можно и нельзя во дворе…

Медведев встал, достал из своего шкафчика и положил на стол две большие толстые замусоленные тетради. Их встретили добродушным гоготом.

– Ага, Старшо́й, бумажка она…

– Сильнее пули бывает.

Медведев с чуть-чуть нарочитой строгостью раскрыл тетради.

– Так, Мороз, грамоту знаешь? Писать умеешь?

– Две буквы, – честно ответил Эркин.

За столом хмыкнули, улыбнулись, но язвить и насмехаться не стали. Даже Ряха, быстро поглядев по сторонам, промолчал.

– Вот, здесь их и напиши, – Медведев дал ему ручку и пальцем ткнул в нужное место. – Это за то, что ты про распорядок и технику безопасности прослушал и понял.

Эркин старательно вырисовал E и M.

– Так, – Медведев закрыл тетрадь и открыл другую. – А это серьёзней. Это о предупреждении о неразглашении.

Эркин недоумевающе вскинул на него глаза.

– Чтоб про завод не болтал, – серьёзно сказал Саныч. – Вышел за ворота, и язык подвязал. Работаешь грузчиком и всё, больше никому и ничего.

И остальные перестали улыбаться, смотрели серьёзно и даже строго.

– Завод не простой, – кивнул Лютыч. – За это так прижмут, что…

– Ну, что круглое таскаем, а квадратное катаем, это можно, – хмыкнул Колька.

– Тебе можно, а ему ещё рано, – отрезал Саныч. – Отшутиться не сумеет, пусть молчит. Всё понял, Мороз?

Эркин кивнул.

– Тогда подписывай, – подвинул ему тетрадь Медведев.

Эркин расписался. Медведев стал убирать тетради, все радостно зашумели, задвигались.

И тут подскочил Ряха.

– Ну что, по домам, мужики? Пятница ведь, бабы, небось, с пирогами ждут.

– Вали, – отмахнулся от него Медведев.

– Без тебя Мороза пропишем, – кивнул Саныч.

Ряха мгновенно выметнулся за дверь, а Эркин удивлённо посмотрел на Саныча.

– Как это?

– Ты что? – удивились его вопросу и стали опять наперебой объяснять: – Про прописку не знаешь? Да не бойсь, по паре пива поставишь… Сейчас переоденемся и пойдём…

– Опять?! – вырвалось у Эркина.

– Чего опять? – не поняли его.

– Я вчера уже дал. На прописку, – тихо сказал Эркин.

Он уже понял, что Ряха тех денег не отдал, и ему теперь придётся платить по новой. Ряху он потом найдёт и морду ему набьёт, но денег-то не вернёшь.

– Кому ты что дал? – спросил Медведев.

Колька вскочил на ноги, опрокинув табурет, и вылетел за дверь.

– Та-ак, – протянул Саныч. – Так кому, говоришь, дал?

– Ряхе, – неохотно ответил Эркин.

– И много?

– Чего он тебе наплёл?

– Когда успел-то?