Юлия Камилова - Игра в квадрате

Благодарным ушам моей матери,

впитавших новую историю

и поверивших в неясный образ

Гробовая тишина и марево пыли. На зубах скрипело так, словно он медленно с неким извращенным наслаждением пережевывал яичную скорлупу. Хруст становился все громче. Хотелось выплюнуть всю грязь, попавшую в рот, но, проведя языком по зубам, юноша ничего не обнаружил. И лишь острая жажда неприятно царапала горло, будто он не видел источника воды как минимум неделю. А может все так и было.

Мотнув головой, он тут же пожалел о содеянном. Виски опалила нестерпимая боль, а мир вокруг обагрился ярко-алой завесой, пульсировавшей синхронно с мигренью. Крик облегчения не смог преодолеть грудную клетку, затерявшись под ребрами.

Черепная коробка теперь казалось такой же податливой и мягкой, как пластилин. Чуть надави посильнее, и кость проломилась бы под сильными пальцами. Но юноша зарылся ладонями в каштановые волосы и, ища спасения, уперся лицом в колени.

Сон. Пусть это будет тот самый кошмар, от которого просыпаешься посреди ночи с испариной на лбу и колотящимся от ужаса сердцем. Тогда он накрыл бы рукой глаза и выдохнул с облегчением, прошептав: «Это всего лишь сон. Безумная дрема». Однако это была не она. Юноша четко осознал это, когда прокусил язык, и металлический привкус заполонил рот.

Он не спал. Он не дома. Он не в безопасности.

Безмолвие давило, не позволяя расслабиться хоть на мгновение. Капля воды внезапно сорвалась и разбилась о ступеньку, чем вырвала из сенсорной ловушки юношу.

Держась одной рукой за голову, а второй за стену, он как можно быстрее спустился по винтовой лестнице. Пальцы терлись о шершавую стену, но юноша даже не почувствовал соприкосновения. Однако стоило ему содрать кожу на костяшках, он пусть и отдаленно, но все же ощутил пульсацию. Нестерпимое желание вдохнуть свежего воздуха, столкнуло его с дверью, которая не желала открываться.

Удар. Еще удар. Несмотря на сильную боль в голове, юноша не бросал искренних попыток выбраться отсюда, продолжив воевать с крепкой преградой. Толчки прекратились. Обессиленно он прижался лбом к деревянной поверхности, мерзко хихикавшей над провалом. Он уже было отклонился назад, как сверху до него донесся глубокий женский голос:

– Если ты собрался использовать собственный лоб, как таран, то идея, – она многозначительно хмыкнула и продолжила: – мягко говоря, глупая.

Медленно развернувшись, он обнаружил девушку, наблюдавшую за ним склонив голову. Она невозмутимо сидела на корточках у самого края лестницы, подперев щеку ладонью. Бровь незнакомки слабо изогнулась, но дальнейших расспросов не последовало.

– Не соглашусь. Уж лучше размозжить себе череп, чем мучится от головной боли.

Она выпрямилась и преодолела несколько ступеней.

– Пройдет.

Уверенность в голосе не показалось напускной, и парень с определенной долей облегчения съехал по двери и сел на пол, не заботясь о пыли и грязи вокруг. Выдохнув, он протянул руку незнакомке и легко произнес:

– Илья.

– Женя, – наклонившись, она крепко пожала его ладонь, а затем поспешно убрала белокурые, слегка вьющиеся, пряди за уши. – Ты лучше пока не вставай, а то хуже лишь станет.

– Куда уж хуже, – слабо дернулся Илья, прикрыв один глаз. – Я вот никак не планировал, очнувшись, найти себя… Эм, а где мы кстати?

Женя неопределенно двинула плечом, а затем обвела рукой круглые стены. Подобно язвам на них чернела плесень, а плотью стал неприкрытый больше грунтовкой темно-красный кирпич. Винтовая лестница без ограждения плотно прилегала к стенам, образуя идеально округлую полость в центре.

– Я могу ошибаться, но это похоже на водонапорную башню. Заброшенную, конечно, но все же, – осторожно произнесла Женя, украдкой коснувшись пальцами белого шрама над верхней губой.

– Да-а-а, очень похоже, – без особого энтузиазма ответил Илья, запрокинув голову. Лестница уходила далеко ввысь, и парню даже думать не хотелось, сколько времени у них займет восхождение.

Увлекшись изучением местной архитектуры, юноша упустил момент, когда девушка отошла в центр помещения. Она принялась разгребать кучу мусора, которую явно не трогали ни один год, и все же она упорно искала там нечто. Евгения отложила в сторону пару досок и, отряхнув руки еще раз, просмотрела груду. Довольно кивнув самой себе, она оттащила находки к лестнице и оставила крепкие деревяшки на ступенях.