Евгений Сивков - Алтайская принцесса

Вечером вернулся Могун. Сидя на террасе его дома и любуясь неописуемой красоты закатом, астронавты вели печальную беседу.

– Если бы я только знала, насколько великолепен твой мир, если бы я раньше познакомилась с твоей милой супругой. Я вообще не могу понять твоего хладнокровия. – Удивлялась Арианда. – Ты так спокоен, а ведь уже через одни местные сутки здесь будет звёздный дестроер, который разнесёт планету на мелкие кусочки. И где ты сегодня пропадал весь день? Провёл бы напоследок время с родными, скоро этот рай превратится в ад кромешный. Сарья сказала, что ты занимался какими-то пирамидами, я правильно её поняла?

– Ты всё правильно поняла. Я был занят пирамидами. Помнишь уравнение Ганнона для торсионных полей?

– Помню… Стоп! – девушка взволнованно потёрла лоб. – Значит, ты выстроил защитную систему…

– Да, наконец-то догадалась, – устало улыбнулся Могун. – Восемь пирамид по схеме Ганнона обеспечивают создание защитного поля, которое покроет всю планету и которое не пропустит сигналы, в том числе и торсионного происхождения.

– Прекрасно! Значит, планета будет жить. Я так счастлива. Цивилизация станет планомерно развиваться и через какое-то время сможет сама за себя постоять. Поверь, Могун, я искренне рада за тебя. – Арианда откинулась на спинку кресла и поднесла к губам бокал с бодрящим прохладительным напитком, который заботливо поднесла ей молчаливая Сарья.

– Не всё так просто, дорогая подруга, – ответил ей Могун. – С этой планетой не всё в порядке, и я надеюсь с твоей помощью в этом разобраться, пока поле Ганнона обеспечивает планете защиту.

– Что здесь не так? На первый взгляд всё просто чудесно.

– Это только на первый взгляд. Скажи, тебе нравится моя жена? – Могун наклонился в сторону Арианды и пытливо посмотрел ей в глаза.

– Милая добрая женщина, – осторожно ответила Арианда. – Возможно, у неё немного заторможенная психика, но это – просто особенности её темперамента. Дай ей время, при благоприятных условиях развития она вскоре станет полноценной представительницей нашей цивилизации.

– В том-то и дело, что не станет. Не успеет, – грустно покачал головой Могун.

– Как это – не успеет? – изумилась собеседница.

– Так. Ты говоришь, что у меня чудесная жена. Так вот: это уже пятнадцатая по счёту супруга за время моей работы на планете. Здешние люди живут очень не долго. И ничего с этим поделать невозможно. Ты не представляешь, как это ужасно: наблюдать, как на твоих глазах старятся, слабеют, увядают, а потом умирают любимые люди. А мне это пришлось пережить уже несколько раз. Что-то не так я сделал на этой славной планете…

– Всё понятно, Могун. На тебя видимо какое-то затмение нашло, ты очевидные вещи не замечаешь, – Арианда сочувственно посмотрела на своего партнёра. – Вспомни: для того чтобы сотворить жизнь на планете, ты использовал биомассу не по прямому назначению, а любой генетический материал имеет срок годности. Посмотри, какое прелестное насекомое.

Девушка подняла палец, на который уселась роскошная многоцветная бабочка.

– Для её создания ты, скорее всего, взял материал, предназначенный для производства антирадиационных фильтров.

Могун утвердительно кивнул.

– Значит, – продолжила Арианда, – бабочка проживёт максимум две недели. То же и с людьми, только сроки чуть дольше, лет 50–60 от силы.

– Некоторые доживают до 90, больше – почти никто, – печально произнёс Могун. – Но, поверь, я думал об этом. Я не раз экспериментировал с биоматериалами, имеющими, как ты говоришь, срок годности до 300, 500 лет. Ты же знаешь, нейро-обшивки ускорителей не могут служить меньше. Результат неизменен. Разве что… Небеса и бездны. – Почти закричал Могун. – Я догадался!

Арианда смотрела на собеседника во все глаза, не прерывая этот страстный монолог. Ей очень хотелось задать вопрос, но она ждала.

– Какой же я наивный! Как я раньше не понял! – Могун схватил Арианду за руки. – Это они! Звездные императоры! Они нарочно ограничили срок годности ремонтных биоматериалов какими-то жалкими 100 годами! Идеальный вариант системы безопасности для всей империи. Я должен был это понять!

– Слушай, а как же дети? Ном свидетель, они на сто процентов наши. Геном абсолютно чистый, никаких посторонних примесей, и это твой геном.

– Дети… Они разные… И не такие, как все остальные жители планеты… Когда они вырастали, то непременно убегали к людям, а я получал возможность клонировать себе "молодую" жену.