Сергей Домаев - Ужас. Часть 1

Кроме ослепительно-белой рубашки, воротник которой выглядывал из-под пуловера, всё остальное в его образе: брюки, туфли, ремень, бляшка на ремне, пуловер, галстук, хлопковый шарф, висевший на шее, расстёгнутое нараспашку пальто, кожаные перчатки, солнцезащитные очки, носки и даже боксеры – всё было чёрного цвета.

Был, впрочем, и ещё один выделяющийся на общем фоне элемент костюма – на галстучном узле белыми нитками были прострочены очертания смайлика в очках. Настроение Андрея было приподнятым. Весна разливалась яркими красками и волнующими ароматами, от которых слегка кружилась голова. День стоял чудесный. Андрей не шёл, а буквально «летел» вперёд – тоже московская привычка.

Вряд ли его можно было назвать красавцем, но несомненно было в нём что-то такое, что привлекало внимание противоположного пола. Широкий, но аккуратный, с прямыми крыльями и чуть заострённый, нос, даже несмотря на перелом, полученный Андреем в одиннадцатом классе на уроке физкультуры, нисколько не портил его овальное, чуть вытянутое, лицо со сглаженным подбородком, а, наоборот, придавал ему основательность и завершённость.

Парень из параллельного класса, как позже выяснилось, решил припугнуть Андрея и мотнул головой в его сторону, видимо, ожидая, что тот в страхе отпрыгнет: вот была бы ржака над «лохом!». Но Андрей не отпрыгнул, так как не был ни лохом, ни трусом. Он просто не ожидал, что у парня настолько мало мозгов, что он сделает то, что сделал. «Неудавшаяся шутка» чуть не обернулась приводом «озорника», а по сути дебила, в участок, если бы Андрей не внял мольбам физрука, больше заботившегося о своей собственной шкуре, не заявлять в милицию.

Ох уж эти уроки физкультуры в старших классах! Там неоднократно случались стычки, иногда заканчивавшиеся дракой. Вряд ли такое было бы возможно в присутствии учителя. Но физрук появлялся лишь дважды за урок – в самом начале, когда бросал школьникам мяч, и в самом конце, когда его забирал. Всё остальное время он сидел в своём кабинете и делал вид, что всё, происходившее в спортзале, его вовсе не касается. Наверное, в школьном табеле он был записан не «Учителем физкультуры», а «Хранителем мяча».

В принципе, нос не так уж и сильно пострадал на том уроке, и следы перелома на переносице были едва заметны в виде незначительной приплюснутости. Врач вообще сказал, что кость не затронута, так что и переживать не о чем.

Правда, на следующий день Андрею нужно было принимать участие в соревнованиях по бальным танцам, и его мама израсходовала полтюбика тоналки и кучу пудры, чтобы закрасить два огромных фонаря под глазами сына и визуально уменьшить опухший нос, который теперь ещё больше выделялся на фоне лица.

Нет, он вовсе не был маменькиным сынком или слабаком. Наоборот, нужно было иметь мужество, чтобы в таком состоянии выйти на площадку, да ещё и занять там первое место.

Андрей заметил, что после этого перелома интерес к нему со стороны противоположного пола только возрос, так как придавал его наивной, даже слегка инфантильной, внешности, некую брутальность, а личности – дополнительную харизму и загадочность: «плюс сто к карме», как сказали бы сейчас.

Вообще, Андрею с детства больше нравилось проводить время с девочками, чем с мальчиками, хотя друзья среди последних у него были. Первый его поцелуй был ещё в детском саду. И это вовсе не был поцелуй губы в губы. Кровати Андрея и девочки из его группы стояли рядом, и в тихий час они целовали друг другу… «титьки». И хоть случилось это всего однажды, он навсегда запомнил день, когда впервые в жизни склонил представительницу женского пола к интиму, пусть и такому невинному.

Девочкам нравились его выразительные, слегка припухшие, губы с почти идеальными очертаниями, какие используются для обозначения одноимённого смайлика. Такое же очертание губ было и у его матери. Верхняя, с глубоким желобом, врезающаяся острым основанием в арку Купидона, придавала чувственность всей нижней части его лица.

На прямом, не очень высоком лбу, по краям верхнего основания переносицы, между густыми чёрными бровями находились две еле заметные вертикальные полоски. Когда Андрей хмурил брови, эти полоски превращались в глубокие борозды, образуя между собой выпуклый продольный холмик.

Его скулы выходили двумя небольшими буграми за пределы контура лица, и вместе с чёткими, но не острыми очертаниями аккуратной челюсти правильной формы, создавали общий вид спереди, как у слегка зауженной сапёрной лопаты со сглаженными углами.