Олег Авгуров - Пластмассовые лица. Часть первая

– Да, хорошо, постараюсь. Извини, наверное, ещё не настроился как следует. Сейчас, погоди, – Джон отвернулся, начал потирать лицо и делать какие-то другие вещи, чтобы подготовить себя к предстоящей эмоциональной встряске.

– Представь, что я – твоя любовь, что без меня ты жить не можешь, что я – твоя единственная, твой идеал. Ты просто жаждешь меня, я – твой источник жизни и наслаждения, ты вожделеешь меня каждой клеточкой, – говорила ему Джиллиан, пытаясь помочь настроиться.

«Представить, что ты – моя любовь?» – подумал Джон. – «Да нет ничего проще. Я и так люблю тебя. А что если…» – и тут в голове Джона появилась просто безумная мысль. Он так долго искал подходящего момента, чтобы сказать Джиллиан о своих чувствах, и вот сами обстоятельства толкают его на это. «Более подходящего момента просто не придумать. Я признаюсь ей! Да, это будут другие слова, чужие, кем-то написанные, но говорить их буду я. Буду говорить от себя, от своего сердца. Может быть, она всё поймёт, а может, и нет – мне всё равно: я буду знать, что признался, что сказал ей то, что должен был, даже если ничего не будет и всё останется по-прежнему».

Джон повернулся и начал читать. На этот раз он не просто читал или играл – он пропускал через себя каждую фразу. Слова, давным-давно выученные наизусть, слетали с уст, словно ноты. Он пел, и это была прекрасная песня о любви, песня, какие обычно поют безнадёжные романтики по ночам возле окон возлюбленных в надежде, что те снизойдут до них, выглянут в окошко и отметят знаками внимания. Стоя полубоком, Джиллиан всеми фибрами ощущала энергию, которая шла от него. Мурашки бегали по спине, улавливая каждый звук, каждый вздох, каждое ударение. При словах «я люблю тебя» она невольно вздрогнула, как будто ударила молния: она так хотела их вновь услышать, но боялась.

Джон закончил. Джиллиан, находясь в состоянии лёгкой контузии, повернулась к нему и выжала из себя:

– Это было гениально, Джон.

Джон стоял в той же позе, в которой закончил признание. Он тяжело дышал, его буквально трясло с головы до ног. Он стоял и смотрел на неё. Смотрел так, как никогда ранее.

– Это была не игра, – прошептала осторожно Джилл, наконец поняв, что происходит, и слёзы невольно начали катиться из глаз. – Давно?

– Ещё до нашей первой встречи я был влюблён в тебя. С самого первого момента, как увидел тебя на съёмочной площадке.

– Но мы не можем быть вместе, – отвернулась Джиллиан.

– Но почему, Джилл? Только не говори, что ты здесь исключительно ради репетиций, что я совершенно тебе безразличен. Я знаю, что это не так, – он подбежал к ней и взял за руку. – Что плохого в том, что мы нравимся друг другу?

– Я уже потеряла одного любимого. Понимаешь? Мне так больно. Не хочу. Не могу. У меня не хватит сил. Нет, нет, – Джиллиан качала головой и плакала.

– Но, Джилл, никто не собирается больше умирать. Почему обязательно должно случиться что-то плохое? Мы здесь, и мы вместе. И я уверен, то, что зарождается между нами, – это прекрасно. Не стоит от этого бежать и закрываться. Одиночество – это путь в никуда. Мы можем быть рядом, и мы можем быть счастливы, – он подошёл, обнял Джиллиан за плечо и прижал к груди.

Впервые они находились так близко друг другу. Прильнув к Джону, Джиллиан Фокс впервые за последние несколько лет почувствовала спокойствие и защиту. Больше не хотелось плакать и страдать, хотелось раствориться в этих объятиях и навсегда забыть про всё то, что было с ней ранее. Джон, видя, как возлюбленная откликается на заботу, обнял её обеими руками ещё сильнее.

Съёмки фильма про гражданскую войну закончились. Позади остался старый павильон, где между двумя горячими сердцами зародилось прекрасное чувство. Они не спешили афишировать отношения, так как сразу же поползли бы слухи, в газетах стали бы печататься скандальные статейки, а папарацци начали бы со всех сторон атаковать их личную жизнь.

Но, к сожалению, долго скрываться они не смогли. Если двух людей так сильно тянет друг к другу, то они будут искать любой повод, любой момент, чтобы увидеться вновь, чтобы оказаться рядом. Они будут совершать ошибки, будут забывать об осторожности. И Джон вместе с Джиллиан не оказались исключением, поэтому об их бурном романе довольно скоро знали все.

Деваться было некуда – пришлось признаться, что они встречаются. Джон, благодаря помощи Джиллиан, просто блестяще отыграл Энтони и был выдвинут на премию «Оскар» в номинации «лучшая мужская роль». Ему довольно часто теперь приходилось бывать на публике, у него брали интервью, приглашали к известным телеведущим. А по версии журнала «Empire», Джона Вайера назвали открытием года.