Владимир Карандашев - Йоля или про то, что всё – не так, как на самом деле…

Дед Ёшка стал осторожно прогревать свой «барабан», при этом сам начал издавать звуки, называемые горловым пением. Услышав эту «художественную самодеятельность», Эмма Петровна почувствовала какое-то жуткое оцепенение и, что называется, «мороз по коже». Но это она так считала про «мороз». На самом-то деле это были знакомые нам мурашки.

В доме пока сохранялась тишина. За минуту до этого, когда Алексей, открыв окно, пытался выбить ставни, Эмме Петровне пришлось выстрелить в стену для острастки. Судя по звукам, доносящимся из-за двери, хозяйке сделалось плохо и Алексей пытался ей помочь.

– Послушайте, вы! Ольге совсем плохо. Ей нужен врач, – опят послышался возмущённый голос Алексея из-за двери, – Выпустите нас немедленно или хотя бы сообщите в посёлок, что нам нужен врач.

– Алексей, отдайте билет и всё закончится.

– Вот дура, – послышалось из-за двери, – Я же сказал вам, что сжёг его. Хотите, пепел покажу? Почему вы не верите?

– Может я и дура, как вы изволили выразиться, но не до такой степени… Чтобы добровольно отказаться от такой суммы? Это же почти тридцать миллионов… Сжёг он. Не смеши меня. Но я подожду. Я умею ждать. А вот вашему деду ещё недолго осталось.

Тут она явно лукавила: сарай, с дедом Ёшкой внутри, разгораться никак не хотел и только с одного угла изредка обозначал горение небольшими языками пламени при очередном порыве ветра. Алексей об этом догадывался, и это вселяло надежду. Но с другой стороны, мягко говоря, огорчало то, что свой дом-офис он так и не обработал этим спасительным раствором. А Ольге становилось всё хуже. И что у этой шальной Эммы Петровны на уме, оставалось только догадываться.

В какой-то момент от безысходности у Алексея опустились руки. Будь он один, как там – на поляне у Чёртовых ворот, всё было бы гораздо проще. Ну, и денёк! Ну, и семейка. Вот и не верь после этого в приметы и поговорки… (это мы про «пятницу тринадцатого» в тринадцатой главе и про – «муж и жена – одна сатана»…). «А как там сейчас дед Ёшка? Надеюсь, с ним-то хоть всё в порядке? Сарай всё-таки не должен загореться», – опять вспомнил про «старого» друга Алексей.

Как бы в подтверждение этого со стороны сеновала послышались гулкие звуки шаманского бубна. С каждым ударом они становились всё громче и насыщеннее. Эмма Петровна почувствовала, как у неё что-то дребезжит в эпигастральной области при каждом ударе. Её опять охватил ужас, и она ещё раз выстрелила. На этот раз – в сторону сарая. Но неугомонный старик проигнорировал предупреждение. Он всё с большим неивствовством по нарастающей оглашал окрестности необычным пением и боем взбесившегося бубна. «Концерт» продолжался…

На этот раз возвращение Йоли было обставлено по высшему разряду. Мен была непривычно скромна и даже застенчива, плюс ко всему – необычайно предупредительна и заботлива. Йоля даже и подумать не успевал, а оно – вот вам, извольте, «получите, распишитесь…». А ещё в Мен произошла едва уловимая метаморфоза. Йоля пока не мог взять в толк, с чем связана такая перемена. И это его немного настораживало.

За «праздничным обедом», который, впрочем, разочаровал бы «нижних соседей» своей незамысловатостью, наш герой-десантник предварительно поделился самыми общими впечатлениями от увиденного и проделанной работе. Мен не перебивала и не давила (что за дела?). А вот «на десерт» Йоля распалился не на шутку и принялся энергично смаковать подробности. Мен превратилась в воплощение Внимания и Покорности. Йоля блаженствовал.

Подробностей оказалось много – Йоля был в ударе, а потому «праздничный обед» плавно перетёк в «романтический ужин». Также плавно «голубки» переместились из трапезной в опочивальню. Йоля тут перестал эмоционально жестикулировать, а уже что-то нежное «ворковал» на ушко своей подруге. Правда, это «ушко» посоперничало бы своими размерами с чайным блюдцем. Но вы же понимаете – всё относительно…

Герой-любовник уже воображал себе всякие «невинные» шалости. Подруга не возражала…

И тут! И тут – это тревожное «бум-бум». Как же не вовремя. Правда, этот раздражитель сейчас звучал гораздо тише, чем обычно, но, именно, с каким-то тревожным оттенком. А вообще, в такое позднее время этим пока ещё никто не баловал…

Следует немного пояснить про эти «бум-бум». При кажущейся отстранённости и изолированности тех параллельных мест обитания, в одном из которых соплеменники Йоли жили постоянно, а в другом набирались впечатлений, не только случайные птицы оказывались способными проникать туда-сюда-обратно, но и некоторые звуки. Если на все прочие случайные шумы, доносившиеся оттуда, никогда не обращал особого внимания, как на те «облака», то на это характерное «бум-бум» очень даже обращали… Уж больно тембр у этих звуков – какой-то въедливо-специфический. Как у того соседского перфоратора за стеной. А всё, говорят, из-за пресловутого инфразвука. Благодаря ему, окаянному, эти звуки шаманского бубна достаточно легко проникали не только через толстые стены и лесные массивы, но и, как показывала практика, просачивались через параллельные барьеры бытия, да так, что доставали «верхних людей-соседей» до тех самых кишок. Ну, кому это понравится?