Илья Ист - Аден

– Не желаете ли…

– Нет. Всё потом. Я плохо себя чувствую, – холодно ответил Михаил.

– Пригласить к вам врача?

– Нет. Может быть, завтра, если… В общем, не надо.

– Проводите господина Севастьянова в спальню! – скомандовал Мэйнслейв.

Одна из горничных заботливо взяла Михаила под руку и повела в дом. Интерьер готовился по личному проекту Михаила, поэтому он помнил, где должна находиться спальня. Теплые и очень ласковые руки сняли с Михаила всю верхнюю одежду.

– А теперь – спать… – откуда-то сверху сказал невероятно родной женский голос.

Михаил засыпал. На границе сна и яви его ошпарило притуплённое чувство стыда за грубость с Мэйнслэйвом и горничной. Но секунду спустя эту горечь уже заглушила волшебная анестезия глубокого забытья.

Рыжевато-красные лучи марсианского солнца последний раз скользнули по черепице особняка А19. Это был первый марсианский закат Михаила. С заходом солнца на бульваре да Винчи вспыхнули галогеновые огни. В комнатах первого этажа также зажегся свет – горничная точно и аккуратно выполняла свои обязанности, оберегая сон космического скитальца. Электронная начинка дома чутко анализировала данные от сотен биодатчиков, рассредоточенных по кровати. Все было подчинено единой цели – сделать новую жизнь обитателя счастливой и беззаботной.

Михаил видел сон. Или это сон, опутав истощённое тело Михаила, смотрел на него. Изучал.

Снились лица из прошлой жизни. Секретарши со злыми причёсками. Синие костюмы топ-менеджеров, как всегда, слишком тесные в талии. Столы, ряды столов из дешевого алюминия. Атомный император в сопровождении свиты роботов.

Всё кружилось как в снежном вихре. Из него то и дело выскакивали планшеты с просроченными задачами. Карточки и ай-ди. Михаил попытался кричать, но воздуха не было. В самый последний момент, когда он был готов задохнуться, мир завибрировал. С неба полился Шопен, и он дышал им, жадно поглощая аккорды и ноты.

Музыка незаметно сошла на нет, и других снов Михаил в эту ночь не видел.

Утро. Затемнённые стекла в панорамных окнах постепенно светлели, готовясь впустить в просторные комнаты каждый фотон утреннего марсианского солнца. Пение птиц за окном заставило особняк слегка приоткрыть их – дом знал, что это обязательно напомнит Михаилу о детстве, когда он вставал пораньше, чтобы встретить последний рассвет летних каникул.

Браслет, предусмотрительно оставленный на тумбочке возле кровати, ласково завибрировал, готовя владельца к пробуждению.

Информация с тысяч датчиков готова к отправке.

– Отправляйте, – скомандовала Система.

– Есть какие-то серьёзные угрозы?

– Незначительный сбой нейромедиаторов, беспокойный сон. Для большей точности нужно провести ряд дополнительных исследований.

– Я внесу это предложение, – отвечала Система.

Михаил открыл глаза и осмотрел комнату. Рефлекторно напрягся, готовясь к чему-то плохому. Тишина. Всё хорошо. Всё в порядке.

– Желаете умывание в постели? – деликатно поинтересовалась Система.

– Нет-нет. Я сам.

– Позвольте порекомендовать вам несколько лекарственных модулей. Они помогут сгладить акклиматизацию.

Столик возле Михаила запульсировал мягким светом. На тонкой бумажной салфетке – три разноцветные пилюли.

– Рекомендую синюю. Или зелёную, если вам совсем не по себе.

Михаил кивнул. Мини-дрон со стаканом бесшумно приземлился на столике. Поразмыслив, Михаил выбрал синюю облатку, положил её в рот и запил водой.

– Вкусная вода, – Михаил вспомнил последний глоток перед криосном.

– Рада, что вам понравилось.

Посреди столика возникла голограмма.

– Пожалуйста, выберите завтрак из утреннего меню.

Михаил вяло поводил рукой, перелистывая неосязаемые страницы.

– Омлет, – сказал он и снова упал головой на подушку.

Система «обрадовалась»: алгоритм определения кулинарных предпочтений сработал лучше, чем предполагалось.

– Хорошо, – пункт в меню подсветился зелёным, – когда подать завтрак?

– Через десять… нет, пятнадцать минут.

– Как скажете, господин Севастьянов.

Полежав ещё полминуты, Михаил собрался с духом и встал. Покачиваясь, он спустился по белой деревянной на ощупь лестнице в столовую. В кухне цвета мокрого асфальта на длинном столе Михаила уже ждал завтрак. Горничные, по-видимому, ушли, так что завтракал он в полной тишине. Только хруст свежих тостов и стук вилки об эмалированную тарелку, на краях которой золотом напечатаны слово Aden и девиз отеля – Annuit Cœptis. Надпись заворожила Михаила. Когда-то давно он уже видел её, но никак не мог припомнить, где и при каких обстоятельствах. Система тем временем незаметно проверяла мелкую моторику через встроенные в столовые приборы датчики.