Медина Мирай - Зазеркалье Нашей Реальности

– Не вспоминайте о них, и об этом человеке тоже.

Каспар осекся, испугавшись, не прозвучали ли его слова повелительно, но, к счастью, Александр никогда его ни в чем не упрекал и не указывал на ошибки в обращении к монаршим особам. Каспару было уже тридцать восемь, а хозяин уступал ему в возрасте почти на двадцать лет, но даже в мыслях он не мог себе позволить обратиться к Александру как к младшему или равному.

– Все это были сектантские обряды. И королева, увы… – Телохранитель оглянулся на принца и замолчал.

– Скажи это. Скажи, что она была сектанткой. Что двинулась на идее очищения с помощью страданий собственных детей. Вернее, только меня одного. Англиканская церковь до сих пор ее не простила. Даже после смерти.

– Простите, я зашел слишком далеко.

– Каспар, – Александр обернулся к нему и сделал то, чего сам Каспар никогда бы себе не позволил без острой необходимости: взял его за руку. – С кем, кроме тебя, я могу поговорить об этом? А поговорить мне хочется о многом.

Мысленно Каспар молил о том, чтобы их поездка окончилась сейчас же. Он сохранял невозмутимое выражение лица, но глаза предательски выдавали его волнение.

– Тогда я в вашем распоряжении, когда вы только пожелаете.

Исследовательский центр в молодом зеленом городке Cras-04 в пятидесяти километрах от Лондона не впечатлял своими масштабами и походил на небольшую больницу, усеянную окнами со светоотражающим голубым стеклом. На верхушках дюжины столбов вдоль дорожки, ведущей к дверям, развевались европейские флаги. На входе в здание гостей уже ждали владельцы центра и весь ассортимент их молодых сотрудниц.

«Как и ожидалось, ни одного мужчины», – отметил про себя Александр. Он вышел из машины вслед за Каспаром, оглянулся на свиту и одобрительно кивнул.

– Приветствуем вас, Ваше Высочество. Моника Хьюз, глава центра, приятно познакомиться. – Смуглая женщина сорока лет на вид пожала его руку, казалось, выжимая из себя все радушие, на какое была способна.

– Добрый день. – Александр формально улыбнулся ей.

– Как вам поездка?

– Удивительно красивые окрестности.

– Вечно цветущие, я бы сказала. Маленький рай, коих на нашей бедной планете осталось не так много. Пройдемте?

Внутри центр оказался куда приятнее, но гостей не покидало чувство, что они попали в просторный стальной бункер, заполненный искусственным светом. Двигаясь по коридору, Александр не нашел ни одного окна, но диковинные растения, встречавшиеся через каждые два метра, его успокоили.

Из застекленных кабинетов выходили сотрудницы, чтобы проводить их восхищенными взглядами. Все внимание, как и обычно, нехотя принимал Каспар. Женщины всех возрастов смущенно улыбались ему, подрагивая от желания пойти следом. И он не мог винить их в этом: Каспар был единственным привлекательным мужчиной, посетившим центр за последние полгода. Представителем вымирающего вида. Но даже среди тех, кто выжил после болезни, или тех, кого она обошла стороной, почти не встречалось здоровых и душой, и телом, да еще и приятных глазу: Каспар же был высок и атлетически сложен, со светло-русыми волосами, зачесанными назад. Широкая челюсть, прямой нос, ясные голубые глаза, отливающие синевой, тонкие губы, легкая щетина и густые брови придавали его лицу суровое выражение, но все чувствовали от него глубоко спрятанную нежность, мягкость и вместе с тем – силу.

Александр же, будучи альбиносом, нередко своим внешним видом заставлял людей вздрагивать. Худощавый и невысокий, он, бывало, слышал неприятные шепотки о том, что выглядит так из-за болезни. Белые волосы, ресницы и большие сиреневые глаза в сочетании с высоким голосом сбивали окружающих с толку. И все же находились ценители его необычной внешности.

Моника заговорила:

– У нас нет ни одной свободной лаборатории. В некоторых из них работают студенты по обмену, но в основном наши сотрудницы – специалисты с многолетним стажем. Профессионалы в своем деле. Сейчас мы в основном изучаем возможность создания интеллекта, совершенно идентичного нашему. И речь вовсе не об искусственном интеллекте, нет! Это вчерашний день. Конечно, и о природе мы не забываем. Мы двигаем науку вперед, и для нас честь, что вы приехали проверить, как именно мы это делаем.

Они дошли до стеклянного лифта и спустились на нем на этаж.

– Нейроблок – наше творческое детище. Слегка отдаленное от науки, как может сначала показаться, но, как говорил Эйнштейн, воображение важнее, чем знания. Если бы не эта потрясающая способность нашего правого полушария, поверьте, наука не сдвинулась бы с места… Мы почти пришли.