Иван Митряйкин - Поцелуй Ехидны

Инге хватило остатков трезвого мозга, чтобы понять: мужа что-то расстроило и сейчас его лучше не трогать. Она вернулась на балкон, к недопитой бутылке и сигаретам, и под свет уличных фонарей жалела себя еще часа полтора, пока не выкурила всю пачку. Поднялась, влила в себя последний глоток вина и пошла на кухню.

Только зайдя в тепло, она поняла, что замерзла, пьяна и ее подташнивает от такого количества сигарет. Кое-как добралась до кровати и упала, не разбирая постели и не снимая халата, завернулась в покрывало. Попыталась не обращать внимания на крутящийся потолок и уснуть, и ей это быстро удалось.

Дождь в лесу почти не ощущался. Только крупные капли срывались с ветвей и с гулкими шлепками падали на усыпанную хвоей землю. Очень неприятное ощущение, когда такая капля падала на голову или, и того хуже, за шиворот куртки. Но мальчику, который не должен был находиться здесь, было уже все равно. Он шел умирать. И самое страшное – он четко это осознавал. Он впервые пришел в себя с той ночи, когда, внезапно проснувшись, открыл глаза и увидел перед своим лицом шевелящийся ужас. Почему он тогда не закричал, непонятно. Может, если бы у него была в запасе хоть пара секунд, он осознал бы реальность происходящего и заорал во весь голос. Но времени ему не оставили. Ласковое, почти бархатное прикосновение к губам оборвало все чувства и погрузило в спасительную темноту.

Утром он почти не помнил ночного происшествия. Только момент, когда он открыл глаза и пережил короткий миг страха, иногда возвращался во сне, а может, это были и не сны. Но это неважно, ведь потом было хорошо и спокойно. И со временем страх стал забываться, уходить, пока не исчез окончательно, спрятался где-то в глубине. Вот только с телом начало твориться что-то непонятное. Оно перестало его слушаться, как прежде, думать не хотелось совершенно, а потом стало и не о чем. Появилось повышенное слюноотделение, он сначала сглатывал слюну, а потом ему стало все равно – пусть течет. Доктор в белом халате быстро его осмотрел, очень быстро. Хороший доктор. Добрый. Молчаливый.

Прошлым вечером ему пришлось уйти из игровой комнаты, чтобы посмотреть на нового преподавателя. Зачем, он не знал: надо – значит, надо. И он все сделал: пришел, посмотрел и даже прикоснулся. Все, как она приказала. А теперь шел умирать. И это знание вложила в голову тоже она, вместе со страхом, страхом смерти. Милосерднее было бы оставить его в том состоянии, в котором он пребывал последний месяц. Но нет, она любила мясо, приправленное страхом. И поэтому сделала ему последний подарок: он осознал свою скорую смерть.

Он всхлипнул, попытался поднять руку и задержаться за ветки. Хотя бы на мгновение остановиться! Может, получится повернуть назад. Нет. Возможность управлять телом у него забрали. Оставили только возможность чувствовать страх. Он хотел закричать, но не смог. Впереди что-то шевельнулось. Она ждет. Шум ветра в ветвях деревьев, неравномерная дробь капель. Он шел умирать.

Утром Влад встал до звонка будильника, собирался тихо, стараясь не шуметь.

Зашипел чайник, скрипнул шкаф. Шкаф? Вся постоянно носимая одежда Влада складировалась на кресле и состояла из пары классических джинсов и какого-либо особо любимого в данный момент свитера.

Инга с трудом приоткрыла глаза и снова зажмурилась от яркого света. Заморгала, привыкая. Влад стоял к ней спиной и завязывал галстук, рядом на дверце висела вешалка с пиджаком.

«Так-так, он чем-то расстроен или в чем-то не уверен, просто так он наряжаться не будет. – Она хорошо изучила Влада за короткое время семейной жизни. – Или напуган. Или с сильного похмелья. Но вчера он был трезв, а пьяна была я. Может, из-за этого? Вряд ли, не тот случай. – Инга посопела, усиленно изображая спящую. – Значит, и правда что-то случилось. Подождем до вечера, а там посмотрим».

Под эти мысли она опять незаметно уснула.

Во второй раз она проснулась через пару часов, голова болела, сильно, очень. Хотелось курить, но сигареты кончились еще вчера… или сегодня? Во сколько она легла? Неважно. Подошла к вешалке и, морщась от боли в висках, покопалась в карманах. Денег нет. Точно, она же вчера на последние купила сигареты, а взять у мужа не получилось бы, в ее-то душевном состоянии.

Инга начала заводиться:

«Всю наличку носит с собой, сам заезжает в магазин, сам платит за квартиру, а мне деньги не нужны, что ли?»

– Дорогая, у нас есть все, что надо для жизни, а если чего нет, ты скажи, я куплю, – хриплым голосам передразнила она мужа. – Квартиру купи и служанку найми, придурок. Да черт с тобой!