Кристофер Прист - Кремация

Блестящая твердая голова покрыта хитиновым панцирем, тело – один сплошной мускул, мягкий и податливый, как у садового слизня. Трайм обладает чрезвычайной эластичностью, благодаря которой насекомое трудно убить, даже если сильно ударить палкой. При опасности моментально сворачивается в шар, так что к нему нельзя прикоснуться из-за пропитанных ядом волосков, но в любой момент может развернуться и перейти в атаку. Трайм проворен: на короткой дистанции не уступит бегущему человеку.

За недолгое пребывание Шильда на островах Архипелага он не видал еще живого трайма и не встречал очевидцев, которым бы тот попадался. В принципе, для обитания этих тварей годились любые острова, но предпочтительные места – влажные тропические леса, в массе своей встречающиеся на Обракских и Серкских островах. Треллин относился к Большим Обракским островам, большую часть его поверхности покрывали джунгли.

Выбирая Форт в качестве нового дома, Шильд учитывал массу условий, однако главным из них стал сухой климат острова, покрытого лавой и песком. Да, и на Форте встречались колонии траймов, но мало кто верил в возможность встречи с ними. Временами их кто-нибудь замечал в стене старого дома или на островке невозделанной почвы, но почти никогда их не видели в городах и в жилищах людей, а потому особой угрозы для человека существа эти не представляли.

Проведя на острове пару нервозных недель, Шильд постепенно удостоверился, что ситуация и впрямь не критична, и в конечном итоге сумел выбросить мелких тварей из головы.

Аланья Мерсье по-прежнему шагала впереди, хотя жара, по всей видимости, начала донимать и ее. Платье налипло между лопаток, под мышками темнели влажные пятна. Она сдернула с себя шляпу и рассеянным жестом отшвырнула в траву. Убор пролетел по воздуху, приземлившись в раскидистый папоротник. Шильд, подмечавший в поведении спутницы каждую мелочь, всерьез забеспокоился.

Тропа расширялась, стала неровной и каменистой. Аланья замедлила шаг, позволяя ему поравняться. Шильд догнал ее и пошел рядом. Время от времени он заглядывал ей в лицо и пытался понять, что у спутницы на уме. При дневном свете ее черты не казались уже такими загадочными, как во мраке часовни, – большой рот, полные губы, глубоко посаженные глаза; каштановые волосы были гладко зачесаны и собраны на голове в пучок. Не будучи красавицей в традиционном смысле слова, она, бесспорно, обладала некоторым экзотическим магнетизмом. Шильд получал удовольствие уже оттого, что идет рядом, и это ощущение заглушало собой все остальные.

Впереди сквозь деревья показался просвет неба – путь лежал под гору.

Лес редел, началась тонкая полоса кустарника и камней, постепенно переходящая в скалы. Они шли, осторожно разбирая дорогу: в любой момент можно было споткнуться о камень, торчащий из-под земли. Гнетущие страхи по поводу насекомых уходили на задний план.

Со скал вдруг открылся чарующий вид на море. Шильд замер. Его спутница, ни на минутку не задержавшись, продолжила путь вдоль обрыва.

– Дом там, внизу! – крикнула она.

Головокружительная панорама воодушевила его, а сильный бриз с моря немного взбодрил. Аланья же стремительно удалялась. Он неохотно последовал за ней по пологому спуску, где в каменистой породе были продолблены импровизированные ступени. Дорога вилась вдоль скалы, наклон становился все круче, и, наконец, спутники вышли к живописной природной нише. Частью на выровненной площадке, частью на сваях стояла деревянная хижина с просторными окнами на море. Позади дома виднелась тропа. Она вилась по пологому склону и терялась в буйной растительности – как видно, еще один путь через лес.

Вдоль фасада домика тянулся широкий балкон. На нем – качели с мягким сиденьем под цветастым тентом. Аланья забралась на них, поджала под себя ноги и принялась раскачиваться, игриво поглядывая на Шильда.

Эти утесы Шильд однажды уже видел, только на рассвете и с моря, когда паром еще только причаливал к острову. Они подплывали с юго-западной стороны, там, где море бьется о скалистые берега. Это было известное место, запечатленное на многих картинах и фотографиях. Одно из таких полотен висело в кают-компании парома, на котором Шильд пересекал проливы. Среди достопримечательностей Архипелага Треллинские утесы не знали себе равных. Немногим доводилось любоваться такой красотой – на частной территории, принадлежавшей горстке избранных, располагалось не так много имений.