Алексей Абатуров - Рассвет. Лента Мёбиуса

На камине стояли часы. Это были обычные часы, которых в начале девятнадцатого века было множество. Потертые, со сколами, и выцветшей краской они продолжали свой ход. Хозяева дома менялись. Одни уходили, другие появлялись. И каждый появившийся оставлял часы на своем месте. Казалось, что ни у кого из владельцев не поднималась рука притронуться к ним. На самих часах и под ними скопился большой слой пыли, хотя вокруг них она отсутствовала. Эти часы словно жили независимо от жильцов. Радивые хозяйки протирали их время от времени, но пыль словно притягивало к этому предмету, как к магниту и вот они уже вновь стоят, покрытые слоем серого налета. Была в них и еще одна странность. Они показывали всегда точное время. Завод должен был уже давно закончиться. Их не заводили, а они все продолжали идти каким-то чудесным образом. Но все же, это были обычные часы, по какой-то невероятной оплошности, оставленные на камине.

В этот вечер дом был празднично украшен, всюду сверкали огни. Большая елка – красавица тянулась к потолку в углу комнаты. В камине потрескивали дрова, наполняя помещение теплом. Близился 1980 год. За столом собралась множество людей: гости, хозяева, взрослые и дети. Все одинаково радовались предстоящему событию, ожидая боя курантов по телевизору. Шампанское было уже разлито по бокалам. По телевизору куранты уже отсчитывали последние секунды. Глаза людей были устремлены туда на экран, в томительном ожидании. И только самый маленький гость этого дома, трехлетний Алексей смотрел не в телевизор. Он зачарованно смотрел на эти самые старинные часы на камине.

Секундная стрелка отсчитывала такт за тактом. 55, 56, 57, 58, 59… Но в этот момент, секундная стрелка вдруг остановилась, будто бы запнувшись и уткнувшись в непреодолимую преграду. Все вокруг словно замерло. Мальчик Алеша, будто что-то почувствовав, изумленно вздохнул… Через секунду стрелка продолжила движение, только путь ее лежал уже в обратном направлении. Отсчитав несколько секунд, стрелка ускорила свой ход, словно пытаясь догнать убегающее время. Она все ускорялась, и вот, уже минутная стрелка совершала оборот за секунду. Через несколько секунд, к ней присоединилась и часовая стрелка. В какой-то момент времени казалось, что часы сейчас взорвутся, но вдруг стрелки замерли и вновь продолжили свой неспешный обычный ход. Только выглядели они уже по-другому. Потертости и сколы исчезли. Цвета вновь были яркими и красочными. Только пыль продолжала все также лежать на часах. Пыль расстелилась по каминной полке и вокруг часов. В комнате уже не было ни мальчика Алеши, ни гостей, ни телевизора. Она приняла свой обычный, давно забытый вид со свечами, картинами. Только большие снежные хлопья за окном все так же неспешно падали, да небольшая елка, украшенная не электрическими гирляндами, а обычными, сделанными руками ребенка. Вместо искусственного снега на ветках то тут, то там лежала вата. Вместо игрушек были развешаны конфеты, яблоки, груши, орехи…

Человек снял часы с полки. Сдув пыль он перевернул их и, заведя висящим на них же ключом, поставил обратно на место.

– Так-то лучше, – сказал он, а затем подошел к окну. За окном был день. Среди белого снега бегали мальчик и женщина. Они играли в снежки. Кидая друг в друга белые комки снега они смеялись и не замечали ничего вокруг. Это были его жена Мария и сын Ян. Вот мальчик споткнулся, уворачиваясь от очередного комка снега, запущенной Марией. Упав в снег, он перевернулся на спину и кинул снежок в ответ. Снежок попал точно в цель. Смеясь, женщина решила отомстить сорванцу и стала закидывать его снегом двумя руками. Мальчик осыпал ее снегом в ответ. Через несколько секунд они оба были полностью в снегу. Ян неожиданно быстро поднялся и побежал к маме. Женщина распахнула руки в стороны, чтобы заключить его в объятия. В следующий момент они оба, заливаясь смехом, обнимались, стоя в снегу. Мужчина за окном сам себя поймал на том, что улыбается. Это были его самые дорогие люди.

– Каким будет ваш ответ, Алексей Александрович? – Мужчина оглянулся. Посреди комнаты стояла женщина, одетая в черное строгое платье до пола конца 19 века: плащ укутывал практически всю ее фигуру, шляпа с большими полями, фасона, ставшего уже не модным в это время. В руках, высовывающихся из-за плаща, был зонт смолянисто-черного цвета с деревянной ручкой. Чуть дальше стояла девушка в подобном черном плаще. Отличием было лишь то, что вместо шляпы ее голову покрывал капюшон.