Признаться, после его откровений я тоже подумал о психических отклонениях. Но тут я увидел, что кончики его пальцев чуть чернели, как это бывает от легких электрических ожогов. Не сошел же он с ума настолько, чтобы красить подушечки своих пальцев?! Нас часто настигают электростатические разряды от всяких вещей, прежде всего от этой мерзкой синтетики, которую мы носим. Но чтобы так, до ожогов?! Я спросил, как все это началось. И что же вы думаете? Любовь. Как всегда, любовь – причина всего того странного и больного, что случается с каждым из нас. Или не случается. Этажом ниже в его доме жила прелестная женщина, такая же одинокая, как он. В своих случайных столкновениях в лифте, на лестнице, в дверях подъезда они обменивались обычным «Здравствуйте» – это было типичное безымянное знакомство соседей. Много раз он хотел сказать ей больше и, прежде всего, узнать ее имя. Но не смог. И вот однажды лифт, в котором они ехали вдвоем, застрял. Отключили свет. Кто застревал в лифте, знает, как это жутко. Вы смеетесь – да, более жуткой ситуации, в которой мы находимся в данный момент, трудно представить, но на миг забудьте об этом, и поставьте себя на место моего пациента, в том лифте, с девушкой, которую он любит. В полной тьме они слушали лишь дыхание друг друга и молчали. Вероятно, жутко было только ей, поскольку он был счастлив быть рядом с ней и чувствовать тепло ее тела. Так прошло пять минут, десять, пятнадцать. Но электричество могли дать в любой момент, и он все же набрался смелости спросить ее имя. «Алиса» – ответила она, и в то же мгновенье лифт рухнул вниз. Он остался жив, и все, что ему досталось от нее за многие годы соседства – это пятнадцать минут дыхания в темноте и несколько последних вздохов при свете. Она умерла, не выдержав мощного удара от падения лифта, и он лишь успел коснуться ее руки. А еще осталось имя, Алиса. Я вот не знаю ваших имен и совсем не помню, как звали его, но ее имя запомнил. С тех пор я много размышлял о том, почему она стала причиной его болезни, точнее, необычных свойств его организма, и пришел к кое-каким выводам, но об этом позже. В больнице, куда его сразу отвезли, сотрясения не обнаружили, ему наложили пару швов на голове, и отпустили домой. А на следующее утро он уже стал таким, каким я его увидел в первый раз – Электрическим человеком. Так я его назвал для себя, поэтому и настоящее имя его забыл. Удивительным было то, что, по его словам, он не сильно переживал из-за ее смерти, будто и не было никакой любви, будто не останавливалось сердце при ее виде и не бросало в пот от ее взгляда – все улетучилось, как нестойкий запах ее духов. Так бывает у детей, не умеющих хранить в своей памяти плохое. Дальнейшее вы знаете, он стал постоянно получать малые и большие разряды электричества, но один случай из рассказанных им меня изрядно напугал. Случилось это на третий день течения его злополучной болезни. Проснувшись, он пошел в ванную и спросонья забыл включить свет. Стоя с зубной щеткой во рту, он чертыхнулся, проклиная себя за свою забывчивость, и в этот момент свет зажегся. Поначалу он подумал, что барахлит лампа, но, когда он вышел из ванной, лампа погасла, будто горела она только для того, чтобы он смог без проблем привести себя в порядок. Его это напугало так же, как и меня, он несколько раз щелкнул выключателем – электрическая сеть была в порядке, свет исправно то зажигался, то гас. Он убедил себя, что это было просто совпадением, и такое случается, ведь электричество – до сих пор мало познанная и опасная вещь. У меня как-то было подобное, чайник включился сам по себе из-за какой-то неполадки, и тут же сам отключился, задымившись. Конечно, принять за правду это происшествие в ванной я не был готов, и снова стал укрепляться в мысли, что передо мной яркий образец психического расстройства. Видя мои сомнения, которых я не мог скрыть, наш Электрический человек попросил меня зашторить окна и выключить свет, чтобы продемонстрировать свои способности, ведь пока это были только его слова и ничего больше. Я решил, что со всем этим надо кончать, тем более, моего приема в тот день ждало еще около десятка пациентов. Я сделал все, чего он хотел, слабо надеясь, что во тьме его безумие не усилится, и я не пострадаю. К тому же, мне, как врачу, было крайне любопытно увидеть всю картину такого необычайного клинического случая…», – тут старик прервал свой рассказ, увлекший не только меня, но и остальных, судя по блеску их глаз. И сразу же откуда-то с другого конца города донесся грохот, длившийся почти минуту. Тихо дребезжали стекла окон, страх снова стал овладевать нами, быстро возвращая нас в неприглядную реальность, но уверенный голос старика зазвучал снова, уберегая нас от губительной паники: «Не пугайтесь, молодые люди, ничего не бывает навсегда. И это пройдет, как говорили древние». А потом он обратился к бармену: «Не пора ли нам перекусить? Сытому человеку все нипочем». Юноша пожал плечами: «У меня только чипсы и орешки, и то немного». Тогда мужчина в куртке молча развернул свой пакет на столе, и там оказались домашние пирожки, видимо, испеченные его супругой к рабочему дню. И мы начали есть, потихоньку приходя в себя. Пирожки хоть и были холодны, но таяли во рту, тонкое тесто хрустело на зубах, а старик тем временем продолжил свой рассказ, иногда прерывая его на разжевывание очередного куска пирожка:
Читать дальше
