Валя Худякова - Мгновения

– Понятно.

Затем аккуратно садится рядом.

– Я запущу, а ты пока…

Он кивает мне.

– … глаза прикрой.

– Окей.

Послушно опускаю веки. Мадс ворочается, устраиваясь поудобнее в мягких подушках дивана, а потом тоже затихает. Я, от нечего делать, гадаю, как он теперь выглядит. Скорее всего закинул ногу на ногу, растянулся и скрестил руки за головой. Его мягкая светлая рубашка вылезла из-за пояса, а между концов брючин и кромкой обуви появилась яркая, смешная полоса носок.

– Спасибо за помощь.

Он знает, что я говорю не только о Системе.

– Да, не за что…

Чувствую, он улыбается.

– Эх… На самом деле, иногда приятно вспомнить старое время.

Я не уверен, что он имеет в виду: свои первые годы на службе Архитектора или, быть может, то самое «старое» время маминой фотокамеры (чем черт не шутит, у Мадса столько тайн, что я уже привык ничему не удивляться), поэтому переспрашиваю.

– Это, когда ты с Системой работал или … ?

– Ага, – Мадс хихикает, шутливо возмущаясь. – И какие еще «или», Юрген?! Ты что забыл, мы почти ровесники.

Это правда. Мы оба родились в эпоху Системы. Я смеюсь, лукаво прищурясь.

– Ну, мало ли…

На периферии, прорываясь сквозь черно-фиолетовый занавес век, заполненный яркими, белесо-неоновыми полосами, рамами и точками – причудливыми артефактами отрезанного от мира зрения, вдруг загорается крохотный оранжевый огонек. Все загрузилось.

Я открываю глаза. Пару раз моргаю, привыкая к свету. Экраны приглушенно пульсируют и мерцают, приветствуя меня, а Мадс, как и предполагалось, развалился на диване во весь свой внушительный рост. Система работает – прямо над его головой в воздухе парит довольный, свернувшийся калачиком трехмерный симпатяга – кот.

– И как?

Интересуется он, чуть выгнув вопросительной дугой свои широкие, густые, отливающий медью брови.

– Кот отличный! Где взял?

– Ха-х. Секрет.

Он опускает руки на колени, рубашка волной сползает вниз по его телу, скрещивает пальцы в замок и разворачивается ко мне.

– Кстати, посмотрел твои отчеты. Технических проблем нет, однако…

Взгляд голубых глаз становится чуть более серьезным и выразительным.

– Ты сильно переживал. Видимо, из-за этого случались какие-то неполадки с нейроинтерфейсом, ему тяжко работать в подобных условиях.

– Так и думал.

Я улыбаюсь, но, если честно, мысленно не хочу соглашаться с ним. И, кажется, Мадс догадывается, однако предпочитает не спорить.

– Ну, в общем, теперь должно стать лучше.

Заключает он.

– Да. Надеюсь.

Киваю я.

Экраны синхронно загораются. Тяжелые разговоры закончены, обязательные дела сделаны, так что теперь в нашем распоряжении весь остаток этого чудесного вечера. И уж мы-то с Мадсом всегда найдем, чем его занять.

Встреча

Бодро шаркая ногами, я спускаюсь по извилистой дорожке укрытого в плотный ковер травы невысокого холма. Тропинка задорно петляет из одного края в другой вдоль коротко подстриженного пологого склона, отчетливо выделяясь коричневато-охристой лентой на его изумрудно-зеленом покрове. То тут, то там в сопровождении приглушенного шлейфа из шорохов и легких постукиваний, вырываясь из-под упругой подошвы моих ботинок, торопливо кувыркаясь и подскакивая в прозрачном воздухе, скатываются вниз овально-круглые камешки гальки. Над головой светит белое солнце. Я тороплюсь, на скамейке у подножья холма меня ждет Марта.

Ее стройная фигура в удлиненном джемпере и простых, чуть мешковатых брюках, одна рука на колене, другая, упираясь в спинку скамьи, поддерживает склоненную голову, кажется обездвиженной и застывшей. Так что даже без подсказок Системы я понимаю, она опять над чем-то работает.

Спускаясь вниз к ней, невольно думаю, что бы сказать. Однако она успевает первой.

– Привет, Юрген!

Вполоборота, на лице широкая улыбка, а глаза горят теплым, ненавязчивым восторгом, чуть затуманенным и рассеянным – это зрение еще не отвыкло от Системы.

– Привет, Марта…

Я наклоняюсь и легко касаюсь губами ее мягкой, бархатистой щеки. А затем плюхаюсь рядом на нагретую лучами солнца скамейку. Спрашиваю.

– Чем занята?

Знаю, она рада будет поделиться.

– Да, так. Понравился вид, решила сделать набросок. Вот, смотри…

Она замолкает, проходит секунда и перед глазами всплывает картинка.

– М-м-м… Круто! Правда, Марта.

– Спасибо.

Смахиваю Изображение: не потому что плохое, на самом деле просто отличное, а потому что в кое-то веки набрался смелости показать свое. Добавляю.