Андрей Останин - Капкан для пилигрима

Анри тоже по-свойски улыбнулся, в кресло напротив пристроился, изобразил радушие. Только заметил Матвей в его нарочито-весёлых, голубых глазках нехорошее что-то. И не то, чтобы прямо плохое, а так, неприятное. Словно муть на донышке стакана. Вкуса напитка не портит, но до неё лучше не допивать, чтобы не плеваться потом. Да не от всего ведь и отплюёшься.

– Гад ты всё-таки, Матвей! – с весёлой укоризной протянул Анри и ожесточённо потёр ладошкой ёжик седых волос. – Мы же одногодки, а у тебя ни одного седого волоса. Несправедливо!

– Кое-кто из наших общих знакомых и вовсе облез подчистую, – хмыкнул тот. – Можно вместо зеркала с собой возить.

– Кое-кто до этого дня и не дожил, – с лица Анри улыбка сшелушилась, точно сухая кожица. – Из наших знакомых.

– Службу мы сами выбирали, – пожал плечами Матвей. – Знали, куда шли. Хотя ребят, конечно, жалко.

– Конечно.

Помолчали.

Анри после Академии круто вверх понесло. Отметился на паре боевых операций, засветил управленческие способности. Дальше кабинеты, кабинеты… Матвею с кабинетами не пофартило, а после ранения и вовсе – должность преподавателя в Академии. Повезло, могли бы и просто списать. Звания на кафедре исправно шли, да только выше Государственного контролёра не прыгнешь при всём желании. Так что, удочку можно уже сейчас начинать выбирать, самое то для отставки. Матвей, вслед невесёлым мыслям, губы скривил, усмехнулся горько. Стыдно признаться, но уже начал удочки присматривать. И места рыбные. Не раз уж ловил себя на пенсионном интересе.

Матвей понимал, что есть у старого друга серьёзное дело, иначе не вызывал бы официально в Министерство. Но торопить не хотел. И так жмётся вон, как курсант-первогодка на первом свидании. Хотя, если память не изменяет, молодой Анри с девками никогда не мялся. Мял всё больше. Матвей с досадой поморщился. Ну вот что за напасть такая? То стариной трясти хотел, то вот усомнился, не изменяет ли память. Ох, симптомчики неприятные!

– Ну ладно, – решился наконец хозяин кабинета, по пухлым коленкам пухлыми ладошками хлопнул. Вышло забавно. Хотя, зная каким Управлением руководит толстячок, Матвей забавляться не стал.

– Была у тебя не так давно курсанточка, – тягуче протянул Анри и глянул на Матвея коротко, остро – фраза двусмысленная получилась. – Лила Ана.

Матвей прилежно наморщил лоб. Брови друг к дружке подвинулись было, но тут же двумя складками отгородились, как неродные.

– Ничего себе – недавно, – хмыкнул насмешливо. – Лет уж пять после выпуска прошло.

– Четыре, – поправил Анри. – Хотя неважно. Создала мне девчушка неслабую проблему.

– Это уж, как водится, – понимающе хмыкнул Матвей. – Где девчушки, там и проблемы.

– Да не такую, – страдальчески сморщил собеседник пухлое личико. – Служебную. А поскольку числится она моей подчинённой, то и проблема тоже моя.

– А свалить ты её решил на меня, – понятливо подхватил Матвей и улыбнулся широко, располагающе. – Это вряд ли.

– Да подожди ты! – с досадой воскликнул толстячок, из кресла выпрыгнул, и к окошку подкатился. Легкомысленно уселся на подоконник, короткие ножки свесил. Матвей проводил взглядом шустрый мячик, отметил про себя: прибедняется пухлый, резвость не растерял ещё.

– Сбежала девчонка, – грустно сообщил Анри с подоконника. – На спецкатере, со спецсредствами и спецподготовкой. С твоей, кстати, подготовкой.

– Далеко ли она убежит с идентификатором? – хмыкнул Матвей.

– А она его на столе оставила, – вздохнул толстяк. – Вместе с посланием начальству. То бишь мне.

Матвей попытался осмыслить слова товарища. Идентификатор без труда помещают в голову младенца, когда кость ещё мягонькая, податливая. Да и не кость, в общем-то. Так, название одно. А вот чтобы у взрослого человека прибор из головы добыть… Вздрогнул едва заметно, как представил. Да ведь череп вскрыть – самое лёгкое, а дальше, как повезёт. Идентификатор на извлечение не рассчитан, его случайно вместе с мозгом можно вытащить. И сразу в печку, за ненадобностью. Вместе с хозяином.

– Совершенно верно, – угадал его мысли Анри. – Добротная работа, специалист прибор извлекал. Очень толковый хирург, и безбашенный к тому же. Таких немного. Ищем. Найдём.

– Это уже не моя забота, – отмахнулся Матвей. – Лучше сообщение покажи.

Стекла в окнах тут же помутнели, точно их снаружи серыми хлопьями закидало, в приятном полумраке вспыхнул синий шар, завис точно посреди кабинета. Секунду спустя синяя дымка рассосалась и возникло приятное, девичье лицо: со смуглой, почти чёрной кожей, в обрамлении жёстких, смоляных волос, отчаянно завившихся частыми, мелкими колечками. Приплюснутый нос, пухлые губы, большие, чёрные глаза… Совсем чуть-чуть не дотянул колер кожи до негритяночки. Красивая девушка, – подумал Матвей. Сильно изменилась за четыре года. На выпускных экзаменах в Академии сущей девчонкой была, волновалась, дёргалась. Сдала, правда, на отлично. Умничка.