Вадим Степанов - Пусть растет роза красная

– Добрый вечер, мистер Вотч, – поздоровался с Генри сосед по площадке – выпивоха Джон.

– Добрый, – ответил Генри, стараясь быстрее открыть дверь в свою квартиру.

– Вы сегодня совсем поздно вернулись, – сказал Джон, поглаживая небритую шею.

– Работа, – коротко ответил Генри и отпер замок.

Генри знал, чего хочет Джон. Нетрудно было догадаться по дрожащим рукам соседа. Но Генри старался не поощрять зависимость Джона, хоть иногда и давал ему мелочь на опохмел.

– Я хотел сказать, – стал быстрее говорить Джон, видя, что Генри вот-вот скроется за дверью своей квартиры, – этот мальчишка – Марк, кажется, он сегодня крутился у Вашего склада.

– Да? – Генри остановился, почти зайдя в квартиру. – Во сколько?

– Утром, – улыбаясь, ответил Джон, видя, что информация заинтересовала Генри.

– Ясно.

Генри полез в карман и достал оттуда смятую бумажку – слишком много для выпивки. Но Джон, конечно, не стал спорить. Он схватил купюру и, поблагодарив, умчался за новой дозой. А Генри снова запер свою дверь и отправился на склад проверять его содержимое.

Эти уличные сатанята могут залезть, куда угодно, не мешало бы проверить замки и петли склада. Но замки были в порядке, Генри зря беспокоился, хотя то, что щенки решили утром наведаться к его хранилищу, – пугало. Это значит, они не просто так проверяли на вшивость его сигнализацию, они точно понимали, что он будет на работе, и потребуется время, чтобы вернуться и проверить сигнал. Впрочем, может быть, Джон просто очень сильно хотел выпить и придумал всё это, чтобы выпросить немного денег на алкоголь. В мрачных раздумьях Генри вернулся в свою квартиру.

После неплотного ужина Генри садился старое кресло и выключал свет. Этот ритуал он проделывал регулярно на протяжении всех лет, что здесь работает. Он не смотрел новомодное стриминговое ТВ, не читал новостей, не слушал музыку и вообще не делал ничего, что могло бы его отвлечь от своих мыслей. А сегодня подумать было о чём. Дон, очевидно, собирался сделать его преемником, и, похоже, не собирался затягивать с выходом на пенсию, иначе зачем тогда он решил вводить Генри в элитный клуб. Значит, Дон или болен, или наступил на хвост кому-то из вышестоящих и теперь пытается сбежать, оставшись при своих. В первом случае Генри не стоило ни о чём беспокоиться – Дон уже старик, и наверняка многие понимают, что место скоро освободится. Однако всем плевать, ведь должность не особо хлебная, и поэтому Генри никто не станет мешать занять место шефа. Другой же расклад много хуже. Если кто-то из элиты хочет крови обслуги – одним человеком не ограничится. Это будет не пуля, а огнемёт, который не пощадит никого ради демонстрации собственного могущества. Эти звери хуже шпаны, и повадки такие же, хочешь, чтобы боялись, – бей со всей силы, в кровь, в страх, в бессилие, так, чтобы даже мысли ни у кого не возникло, что могло быть иначе. Тогда достанется и Генри. Значит, надо обязательно разобраться в этой ситуации, и возможность представится на благотворительном ужине в мэрии, куда его позвал Дон.

Генри провёл ладонью по лицу, словно умываясь, как делал всегда, заканчивая ритуал. Это ему помогало переключиться, сбросить груз тяжёлых мыслей и перейти к отдыху – необходимому ресурсу для жизни. Поднялся с кресла и пошёл в ванную.

После процедур он всегда ложился с правой стороны кровати, гладил корешок детской книги и почти мгновенно засыпал. Но не в этот раз.

Из головы не шёл этот мальчишка. Что ему могло понадобиться на складе Генри? В районах низкого неба много преступности, но не между своими. Бедняки у бедняков не воруют, во-первых, потому что нечего, а во-вторых, потому что все друг у друга на виду. Находясь под общей бедой, людям свойственно объединяться, несмотря на непохожесть взглядов, голод, страх, агрессивность вида. Тут можно к каждому зайти и попросить стакан воды, а может, даже и кусок хлеба – не откажут. Здесь знает каждый не понаслышке, что такое – остаться без крова и пищи. Чуткость, которую может проявить головорез из бедных районов, не сравнится по своей щедрости с безликой добротой элитных благотворителей, но она будет весомей, когда дело касается жизни конкретного человека, который здесь и сейчас нуждается в чём-то. Оттого Генри и казалось странным, что тринадцатилетний мальчишка, родителей которого он хорошо знал (не раз одалживал им), мог покуситься на складское имущество. Это была непонятная ситуация, которые Генри не любил, и поэтому поставил себе мысленно галочку – разобраться. Остановив шестерёнки, он наконец заснул.