Ольга Свобода: Настроение жить

– Что вы, девушка, не стоит. На правду не обижаются. Но я передам коту, что его поведение возмутительно. Может, он тогда хоть мышь мне принесёт. Думаю, даже сырая и со шкуркой она будет полезнее этой колбасы.

– А вы знаете, у нас сейчас акция… примерно по той же цене можно взять получше, где меньше добавок, но больше мяса…

Олю всегда ругали за то, что она не рассказывает покупателям про акции. Но она никак не могла заставить себя как попугай предлагать людям то, что им, может быть, совсем не нужно. А тут вдруг рассказала обо всём, легко и с удовольствием. К её удивлению, мужчина и правда вернулся в торговый зал и заменил продукты. А когда Оля пробила покупки, он протянул ей только что оплаченную шоколадку.

– А это вам, за консультацию. Может, вы мне вечером ещё что-нибудь расскажете? Глядишь, и я научусь питаться не хуже кота.

Оля растерялась. За мужчиной собралась очередь, и все с интересом ждали её ответа.

Но что она могла сказать?

Правильнее всего было: «я замужем». Но почему-то слова застряли поперек горла, и вырвались совсем другие:

– Простите, но у меня совсем нет времени.

– Ничего, – улыбнулся мужчина, – я никуда не тороплюсь. Может, когда-нибудь в другой раз…

***

Оля долго стояла в прихожей, рассматривая себя в зеркале, и не веря, что она всё ещё способна кому-то понравиться.

Без маникюра, макияжа, с потухшими глазами.

Разве что худенькая. Но то была не юношеская стройность, а худоба человека, который тяжело трудится и мало ест.

Впрочем, пальма первенства по болезненной худобе в этой квартире принадлежала не ей.

Оля тихонько, почти на цыпочках подошла к комнате свекрови, пытаясь понять, спит она или только притворяется.

Серафима Павловна несколько раз разговаривала о чем-то с Витей, и после каждого разговора становилась всё смурнее. Не хотела общаться, не смотрела телевизор, не просила почитать. Оля пыталась что-то с этим сделать, но у нее и самой не осталось искры, которой можно было бы поделиться.

Витя по-прежнему не присылал им денег, не звал к себе. Звонил всё реже, а сами звонки становились короче и однообразнее.

Иногда Оля как будто со стороны смотрела на свою жизнь и удивлялась. Что происходит, почему? И как быть дальше? Но потом круговорот работа-дом убаюкивал, затирал тревожные мысли.

Не время. Просто ещё не время. Ещё немного – и всё изменится. Нужно только подождать…

***

– Оленька, прости…

Оля сжимала хрупкую ладонь свекрови и молилась, чтобы «Скорая» приехала вовремя.

– Серафима Павловна, ну что вы придумали, а? Вот стоит на работу отлучиться, а вы уже проказничаете. В угол б вас поставить, так не простоите же долго… Если только мне рядом быть, вас держать, но это что же тогда получается – я сама себя накажу?

Свекровь не обращала внимания на Олины слова, то проваливаясь в забытьё, то из последних сил пытаясь открыть глаза и за что-то извиняясь.

Скорая приехала быстро, но всё же – недостаточно. Оля растерянно смотрела на врачей.

– Кем вы приходитесь?.. – спросил один из них, деликатно опустив слово «усопшей».

– Дочкой… – почему-то ответила Оля и горько заплакала.

***

Она видела его как будто в первый раз.

Хотя по сути, так оно и было.

В постаревшей лет на десять Оле не было ничего от неё прежней. А в моложавом импозантном мужчине не было ничего от прежнего Вити.

У него даже осанка изменилась. Движения стали плавными и размеренными, а взгляд – чужим и холодным.

– Хорошо выглядишь, – зачем-то сказала Оля. Он ничего не ответил и немного закатил глаза. Ну да, наверное, не самую подходящую фразу для похорон она выбрала.

– После… нам надо будет поговорить.

Оля кивнула. Да, ей тоже хотелось поговорить. Например о том, почему он не навещал их, почему так редко звонил. Куда делись деньги от проданной квартиры, почему их с Серафимой Павловной так и не позвали в Казахстан «на всё готовое».

Поминки были скромными. После смерти мужа Серафима Павловна значительно сократила круг общения, и Оля не стала приглашать тех, с кем свекровь ни разу не виделась за последние три года.

Кроме Вити.

Все подходили к нему, выражали соболезнования. Он печально кивал и вздыхал, а Оля почему-то никак не могла его пожалеть.

После того, как все разошлись, в квартире повисла звенящая тишина. Оле вдруг расхотелось задавать все эти неприятные вопросы, и она просто сказала:

– И что дальше?

Витя немного поморщился.

– Оль… мы виноваты друг перед другом. Я предлагаю всё спокойно обсудить. Я не буду упрекать тебя за то, что ты недосмотрела за мамой, но и ты меня не суди строго.