Джон Уиндем - Избери пути ее

Дорога, по которой мы ехали, все время петляла, словно повторяла некий узор, а не вела куда-то, встречного транспорта почти не было, лишь изредка проезжали грузовики, большей частью довольно внушительного вида. Все они были выкрашены в какой-то один цвет и отличались друг от друга лишь разными пятизначными комбинациями из цифр и букв. По виду вполне обычные грузовики, какие можно увидеть где угодно.

Так, петляя, мы не торопясь ехали минут двадцать, пока на одном из поворотов не наткнулись на ремонтируемый участок дороги. Машина притормозила, и рабочие сошли на обочину, давая нам возможность проехать. Пока мы ползли по разбитому покрытию, я успела их хорошенько разглядеть. Это были женщины или девушки, одетые в рабочие штаны из джинсовой ткани, фуфайки без рукавов и грубые башмаки. Волосы у всех были коротко острижены, некоторые были в кепках. Все как на подбор были высокие, с загорелыми, пышущими здоровьем лицами, с широкими плечами и мужскими мускулистыми руками.

Поначалу они смотрели лишь на машину, осторожно ползущую по ухабам и рытвинам, но, когда мы поравнялись с ними, они стали заглядывать в окна.

При виде меня все широко заулыбались и как по команде подняли правые руки в каком-то ритуальном салюте. Их лица были так откровенно приветливы и доброжелательны, что я невольно улыбнулась в ответ. Они шли по ходу машины, соблюдая определенную дистанцию, и продолжали смотреть на меня как-то выжидающе: улыбки на их лицах стали сменяться удивлением. Они переговаривались между собой, но слов я, конечно, не слышала: некоторые опять вскинули руки в ритуальном жесте. По их разочарованным лицам я поняла, что от меня ожидали чего-то большего, чем просто ответная улыбка. Мне пришло в голову вскинуть руку в точно таком же «салюте» – это сразу подействовало, лица прояснились, но налет удивления все же остался. Наконец машина выехала на ровную дорогу, набрала скорость, и удивленные, чем-то озабоченные лица рабочих скрылись из виду. Что-то они должны были символизировать в моем сне, с чем-то ассоциироваться… Но символы эти казались мне странными, необычными, не укладывающимися в… Хотела бы я знать, что именно в моем подсознании вызвало это видение – команда дружелюбно настроенных амазонок, встречающих меня каким-то военно-морским салютом вместо обычных кивков и приветствий? Может, подавленное желание доминировать? Или я просто чем-то расстроена? Пока я раздумывала над этим, мы миновали последнюю вереницу блочных строений и выехали на открытую местность.

Передо мной простирались зеленые пастбища, аккуратные, местами зеленеющие пашни, живые изгороди, над которыми вился какой-то зеленоватый туман, деревья и кустарники с молодыми побегами. Яркое весеннее солнце освещало эту местность, возделанную и распланированную с такой аккуратностью, какая могла быть, как мне казалось, лишь на картинке, только изредка мелькавшие среди полей силуэты коров нарушали строгий геометрический узор. Небольшие домики точно вписывались в «узор»: одинаковые по внешнему виду, на одинаковом расстоянии друг от друга, с одинаковыми огородами по одну сторону и садиками – по другую. Что-то кукольное было во всем этом – кукольное и излишне упорядоченное. Ни один коттедж, сарайчик или пристройка не выбивались из общей картины. Интересно, что может означать столь очевидное подсознательное стремление к аккуратности и порядку? Возможно, я была не слишком уверенной в себе личностью, что подсознательно стремилась к простоте и защищенности? Так, так.

Из окна я увидела, как открытый грузовик, следовавший впереди нас, круто свернул на узкую дорогу с красивыми живыми изгородями по обеим сторонам, ведущую к аккуратненькой ферме. Возле фермы толпились с полдюжины молодых женщин с какими-то инструментами в руках – вновь амазонки. Одна из них обернулась, что-то сказала своим подругам, и все уставились на нас, подняв руки в том же «салюте», как и те, на дороге. Я помахала им в ответ.

«Нелогично… – мелькнула у меня мысль, – амазонки, как символ превосходства… и весь этот ландшафт, олицетворяющий пассивную подчиненность… Не вяжется друг с другом…»

Мы миновали ферму и не спеша поехали дальше. Так прошло примерно три четверти часа, а пейзаж за окном оставался практически неизменным и, казалось, простирался вплоть до самого горизонта, где виднелись очертания низких гор, подернутых голубоватой дымкой. С периодической аккуратностью возникали в окне небольшие домики – фермы, иногда мелькали группы людей, работающих в поле, реже встречались одинокие фигуры, снующие вокруг домиков, возящиеся с тракторами, но и те и другие были слишком далеко, чтобы разглядеть их как следует. Вскоре, однако, начались изменения.