– Боже мой, по каким учебникам вас обучали родители? Такое ощущение, что вы только что прибыли из самого глухого уголка Сибирейской тайги. Как вы вообще оказались в нашем цивилизационном раю? Более семидесяти лет тому назад лучшие германские и русиянские ученые доказали, что евреи не имели никакого отношения к написанию библейских книг. Более того, практически было доказано, что такого народа вообще не существовало на нашей планете.
– То есть как? Люди были, а слова не было, как в анекдоте, что ли? – продолжал я улыбаться, пока охранник, стоящий позади, с силой не сдавил мою трапециевидную мышцу (по-простому «загривок»). Да так, что перед глазами заплясали озорные искорки и уродливые зайчики.
– Люди, безусловно, были. Только не евреи, а греки, римляне, персы, древние арии, наконец…
– И после таких высказываний вы еще что-то смеете говорить про мое образование? Я – человек из двадцать первого века, в отличие от вас, застрявшего где-то в начале девятнадцатого. Какие великие арии? У вас жар и бред. Или все вы здесь весьма искусные актеры из программы «Розыгрыш»?
– Успокойтесь. Вас никто не разыгрывает. Мы с Иванхом, так же, как и вы, живем в двадцать первом веке. Сейчас за окном 2021 год, 9 сентября, суббота. И погода, кстати сказать, стоит прекрасная. Но вместо того, чтобы наслаждаться заслуженным выходным в кругу семьи, мы вынуждены тратить время на диагностические беседы с вашей персоной.
В подтверждение его слов стоящий рядом Иванх (очевидно, Иван в обществе психически здоровых людей) снова с силой сдавил мой загривок. Невольная гримаса боли сковала лицо.
– Поэтому я бы предложил вам перестать валять дурака, и после того, как стихнет головная боль, пройти нехитрый тест. Тогда, надеюсь, мы сможем определиться со степенью социального отклонения от нормы и принять решение о вашей дальнейшей судьбе.
– Что, тоже на органы пустите? – вспомнил я недавний рассказ про бедолагу курсанта.
– Ну, это еще надо заслужить. Не каждое отребье годится в качестве донора для наших дорогих сограждан. Мы верим, что жизненные взгляды человека сильно влияют на состояние его внутренних органов.
– Это как? – удивился я.
– Очень просто. Кровь – величайший хранитель и переносчик информации. Она запоминает все: что вы ели, пили, видели, какие лекарства принимали, с кем спали, какие мысли посещали разум, какие слова слетали с ваших губ. Кровь питает все системы и органы, являясь важнейшей соединительной тканью. Поэтому не только алкоголик убивает своё тело, но и смутьян и сквернослов.
А у революционных элементов вообще большинство органов прогнило насквозь. Их жизнь – это сплошной яд, которым они брызжут на окружающих. И пересаживать такие органы нормальным гражданам – значит обрекать их пребывать в постоянном когнитивном диссонансе. А этого никак допустить нельзя. Так что пока посидите в камере, а мы подумаем, что с вами делать. Может статься, что Сибирейская тайга станет вашей родиной на следующие лет сорок.
И даже не думайте помышлять о побеге. Мы хоть и являемся сотрудниками интеллектуального департамента, но стреляем отменно. И проверять это я вам не советую! – в подтверждение своих слов офицер Хрусталв достал из ящика стола и помахал перед моим лицом большим черным пистолетом, отполированным до блеска.
Я не успел ответить, как жлоб Иванх подхватил меня под руки, приподнял со стула и легким пинком в пятую точку придал ускорение в направлении еле заметной двери рядом со шкафом. Заприметить издалека её было крайне трудно, так как выкрашенная в цвет стены дверь не имела ручек, выступающих петель и даже замочной скважины.
Когда мы подошли к стене, Иванх пару раз с силой стукнул по ней кулаком. Каково же было мое удивление, когда в ответ распахнулась не сама дверь, а одна из створок покосившегося шкафа.
– Проходь жива, только головой пригни, мебеля не попорти, – буркнул охранник.
На секунду я почувствовал себя Алисой в стране чудес и даже пожалел, что не имею в запасе пару бутылочек с волшебной жидкостью. Сначала бы я увеличил себя до неприличных размеров и расхреначил к свиньям собачим весь этот фашистский цирк. А потом, приняв дозу уменьшительного напитка, поймал первого пролетающего мимо воробья и умчался подальше от царившего вокруг маразма.
С такими мыслями я шагнул вглубь шкафа и оказался в узком коридоре со стенами из красного кирпича и полукруглыми невысокими потолочными сводами. И хотя здесь было не очень темно, но контраст с ярким жалящим светом зала допросов казался просто чудовищным, словно на тебя нацепили очки со светонепроницаемыми стеклами.
Читать дальше