Патрик Несс: Там, где кончается море (сборник)

Его все еще нужно было уничтожить.

Я видел и свой собственный Шум, выплывающий из моего укрытия. Точка, с которой я смотрел, сдвинулась вперед, на камень, и я увидел самого себя. Чудовище глядело на меня, и мой страх взвивался к нему, питая его, заставляя его еще острее ощущать ярость, боль и одиночество.

И его глазами я увидел его отчаяние, увидел то, как его выбрали, как он противился, как его заставили.

Как его заставили.

Когда-то он был спэком, таким же, как и все остальные, у него были семья и любимая, но он лишился всего из-за ужасного жребия, и…

Когда он понял, что я вижу все это, то рассвирепел еще сильнее.

Его Шум покраснел от ярости.

Он протянул чудовищные когтистые лапы, чтобы разодрать меня на куски…

Воздух пронзил свист…

И в самый последний момент его разорвало ракетой, и я был готов поклясться, что услышал вопль облегчения.

– Это Доусон выстрелила, – негромко сказала Фукунага, заканчивая бинтовать рану Уилфа.

Он неплохо себя чувствовал, снова пришел в себя – я видел это, – разве что, как и я, был перепачкан внутренностями чудовища, град из которых обрушился на нас после взрыва ракеты.

– Оно убило моего мужа, – прошептала Доусон из угла комнаты, служившей нам лазаретом.

– Ты все сделала правильно, – ласково сказала ей Коллиер. – Оно могло убить и их тоже. Убить всех нас.

– Оно убило Генри, – повторила в ответ Доусон и отвернулась от нас.

– Думаю, разведывательная миссия окончена. Нужно возвращаться в Хейвен, – сказала Фукунага.

– Согласна, – сказала Коллиер.

– Угу, – сказал Уилф.

– Мы освободили его. Я почувствовал это, когда он умер. Мы избавили его от боли, – сказал я.

– Наверное, не стоит говорить об этом так громко, – сказала Коллиер, кивнув на Доусон.

– Он не виноват в том, что наделал, – прошептал я. – Они сковали его. Заставили его выносить все, что не хотели чувствовать сами.

– Наверное, поэтому они изолировали себя от остальных спэков, – сказала Коллиер.

– Или их изолировали. За такую-то жестокость, – сказала Фукунага, мотнув головой.

– Они идут, – сказала Доусон.

Она наблюдала за тем, что происходит снаружи при помощи мониторов. Буран усиливался, и в снежной пелене мы видели в инфракрасном свете силуэты дюжин, а может быть, и сотен спэков, приближавшихся к нам.

– Не думаю, что они захотят нас поблагодарить, – сказала Коллиер.

– Мы вернули им ярость, – ответила Фукунага.

– Пора нам сматываться, пока они не получили возможность ее проявить, – сказал Уилф.

Коллиер кивнула и вышла из лазарета. Через минуту мы уже слышали, как заводятся двигатели.

– Ветер жуткий, – предупредила она нас по громкой связи. – Пристегнитесь покрепче – нас ждет хорошая болтанка.

Она не шутила. Мы взлетали, корабль мотало и трясло. Инфракрасные силуэты спэков наблюдали за тем, как мы улетаем. Корабль снова тряхнуло, когда они выстрелили в нас из своего кислотного оружия.

– Уже через пару секунд мы будем вне досягаемости, – сказала Коллиер по громкой связи.

Спэки на мониторах становились все меньше и меньше, и еще через несколько секунд корабль перестало трясти – мы преодолели слой облаков и вышли в безмолвный мрак над ним.

Вот так просто мы ускользнули. Оставили столько всего позади. И теперь мы в безопасности. Мне даже показалось, что мы сжульничали.

– Они скоро другого найдут, – сказал Уилф, потирая голову. – Снова вытворят то же самое.

– Миккельсен, – тихо сказала Фукунага, – Фостер, Джефферсон, Джанг, Стаббс.

Она прикрыла рот рукой – снова подступили слезы.

– Мы должны сказать Небу, – сказал я.

Он должен знать о них. Никто из встреченных нами спэков не знал. Он бы этого не допустил.

– Уже сделано, – сказала Коллиер по громкой связи. – Я передала рапорт во время полета. Наши семьи тоже должны знать об этом.

После этого мы сидели в тишине. Я чувствовал потрясение и скорбь Уилфа, а с остальными и чувствовать ничего не надо было: Фукунага расплакалась, а Доусон до сих пор была ошарашена.

Выпустив ракету она не смогла возместить себе потерю мужа.

Но месть – всегда плохая компенсация, не так ли?

Потому что у всего, что ты покупаешь, есть цена, которую кто-то где-то должен заплатить.

Я подумал о своих друзьях дома. Подумал о мире, который они купили.

И о цене, которую за него заплатили.

Мы летели на полной скорости, без остановок, до дома еще было несколько дней пути. Никто ни с кем особо не разговаривал. Мы с Уилфом отмылись, а потом Фукунага и я молча приготовили обед. Мы с Уилфом как раз его доедали, когда Коллиер сказала по громкой связи: