Георгий Саликов - Предпоследний выход

Любомир Надеевич Ятин живёт не в столице, но и не в глубинке. Хороший город на стойком камне у моря. Город со славными боевыми, трудовыми, научными и художественными обычаями, город, обросший тайными слухами, правдивыми сказаниями, возвышенными преданиями, достойными былинами и всякими байками. И веселья с избытком хватает: от привычных событий до происходящего ежечасно обновления. А что до столицы, так она восседает на верхушке земной оси в окружении вод многих, прямо в средоточии остатка Северного великоморья. Место, что ни говори, значимое, и вообще значительное сверх меры. Намыта надежная льдина, толщиной в тысячу ростов человека, и твердо сцеплена тысячами крючков с дном великоморским. Подобных льдин даже дикая природа создать не смогла за тьмы тем лет. А наши люди смогли. Величественная державная льдина продолжает увеличиваться. В ширину и в глубину. Для того назначен выделенный столичный налог для поголовного населения. На любой непредвиденный случай. Столица тоже растёт. Ятин как-то бывал в престольном граде, на кончике земной оси. Без особой охоты. Однажды по делам, потом просто так. Нет, несмотря на очевидную привлекательность, негоже всё-таки проводить своё дорогое время в том державном обиталище. Суетно. Правда, – побогаче и повеселее. Тем более, негоже. Москва всегда Москва.

Ятин, не без потаённой надсады, согласился с собой по поводу решения пока повременить с выходом в ту часть света Божия, что обозначена таинственным и завораживающим черно-белым кружевом на каждом из выставленных здесь изображений земли, а на Луне – вовсе отсутствующим. Да и после горячего омовения он давно прохладился телом и умом. Чистое решение подождёт. Тем временем, ещё продолжалось поёживание верхней области тела от полученных через мизинец ощущений опаски с различными привкусами. И ноги слегка трясли коленками. А изображение одежды на Любомире Надеевиче усиливало и углубляло рисунок этих движений туловища игрой переменчивых складок. Нет, все прочувственные предупреждения о мире дикости со своими ужастями не доставили дополнительных сомнений в принятии нужных решений. Будет поездка, точно будет. Непременно. Ведь ничто не способно заградить господина Ятина от выхода именно туда. Но, потом. Всё-таки, немного погодя. Стоит, по-видимому, учинить недолгое переходное состояние и поездить по цветным государствам. Да. Без такой поры нельзя. Выйти из одной среды в другую без полноценной среды перехода отсюда туда равнозначно быть выкинутым. Слишком губительно. Не ровен час, – можешь оступиться. Сгинуть понапрасну. Пока немного погуляем по Гужидее. Надо развеяться, побывать меж людей чужих, и с их помощью увидеть себя, как говорится, со стороны. Тоже любопытно. Недурственно, в конце концов, воочию познать на лице земли те неповторимые государства, о существовании которых свидетельствуют цветные их изображения на стенах заведений для путников. Самому всё это увидеть, а не поддаваться сведениям о них от бесчисленных источников мирового оповещения. Посметь бы, да наладить занятные знакомства на естественном уровне, а не через всякие посредничества, в том числе и ладонеглядки. И невесту отважиться подыскать. Мало ли. Кто знает, где судьба скрывает свои богатства. А потом… потом… как знать… загадывать не станем. Не станем, дабы попросту не мучить себя жгучими сомнениями. И во тьму представлений неизвестности, где прячутся страхи неиспытанной силы, тоже сходу не будем проваливаться. Время само подойдёт, предстанет в упор. Тогда и рванём. Главное, намерение не растерять, не удалиться от задуманного. А пока, прежде всего, и немедленно – двинемся на южную оконечность земной оси, на её противоположное к нам острие, как говорится, в Америку.

Получив подорожную грамоту для посещения шести иностранных государств «Гужидеи» и оплатив дорогу в семь концов, Любомир Надеевич покидает улицу Фёдора Конюхова. На вопрос о бронировании гостиниц он ответил отрицательно. «Довольно побывать там по одному деньку, – сходу подумал Ятин, – и подешевле будет». Вот он скоренько садится в повозку первичного движения и задаёт ей путь.

Глава 3. Высоколёт

Самолёт семейства высоколётов, с безупречной точностью, по расписанию, то есть где-то в пределах установленной четверти стрика туда-сюда, взмыл над макушками изумительного места земли, приютившегося на едином, необозримом камне подле моря. Бело-сине-красные национальные знамёна, венчающие обширные каплевидные городские уезды, быстро-быстро сжимались вдали и затем пропадали за размытой риской, соединяющей и разделяющей землю и небо. Далеко внизу, благодаря длинным утренним теням, едва-едва, различались иные скопления иных городских уездов в виде каплей ртути на бескрайних ледяных и снежных столах, разбавленных матово-тёмными зеркалами проталин всевозможных величин и очертаний.