Kalipso Moon - 400 000 знаков с пробелами

Добрыеруки “преподавательницы” развязывали у девочки шарф, когда я пришел. Мать девочки сидела у окна и разгадывала кроссворд. Поставив поднос на стол, я вернулся за чаем и принес еще несколько стаканов, чтобы хватало всем сидящим в купе. Девочка уже была без куртки, но сидела так же тихо на краешке дивана у двери. “Садись поближе, вот сюда, – сказала учительница, похлопав по месту около себя, – тут будет удобнее”. Девочка подвинулась. “Это твой чай, -показала она на стакан, – потрогай рукой. Ты пьешь чай такой температуры?”. Девочка потрогала и утвердительно кивнула. Ее мать не обращала на нас внимания и была полностью поглощена отгадыванием кроссворда. “Вот тут выбирай всё что хочешь скушать”, – показала она на гору вкусностей пальцем с брелком, – “это всё тебе. Никто из нас это не ест”. Девочка отхлебнула чай и протянула руку к конфете. “Тебе это нельзя”, – сухо сказала мать и снова углубилась в свое занятие. Девочка сделала несколько глотков и сказала “спасибо”.

Ивот поезд снова тронулся. За окном замелькали заснеженные сосны. “Куда вы едите?”, – спросила учительница у матери. Та опустила журнал, глотнула чая и ответила: “К батюшке хочу съездить, тут недалеко. Эх, непутёвая..”, – кивнула она в сторону девочки. Девочка опустила голову ниже, вся сжалась и стала интенсивнее облизывать губы. “Лечу её, лечу, и всё без толку. Уже и к бабке-шептальщице водила. Не помогло. Вся чешется.”

– “Злыелюди сглазили”, продолжила она. “Даже достала с таким трудом для нее химическую помаду, которую только в СССР делали. Соседка сказала, намажешь, и всё пройдет. Тогда в качестве понимали, не то что сейчас. Не помогло, только хуже стало, все лицо опухло, а губы облезли… Осталось последнее средство. Знахарка сказала, нужно свежем гусиным говном мазать и все пройдет. Да где ж я зимой его найду? Так и эта, не буду говорит мазать, уперлась и все тут. Вот хочу в церковь с ней сходить..”

–“ Ахочешь на верхнюю полку залезть?”, – переключила свое внимание на девочку учительница. Та утвердительно кивнула и она помогла ей подняться.

–“ Что, что, а Россия – страна возможностей,– продолжила педагог. “Вот бы мне работать в таком Центре детского творчества, нет, даже не детского, а просто в Центре творчества, куда может прийти любой человек, чтобы попробовать занятие, о котором он в детстве только мечтал. Взрослые обрастают обязательствами и им уже остается только смотреть стримы, как другие занимаются их любимым делом. А мой бы центр был бесплатным и работал круглосуточно. Я думаю, что если бы в нем занимались и дети и взрослые, то это было бы гораздо полезнее для детей. Потому что ты не можешь воодушевить ребенка заниматься чем то, если сам это не делаешь. А там бы он встретил тех, кто тоже туда пришел сам, потому что ему это интересно, а не потому что его заставляют. Или может быть дети приводили бы своих родителей и занимались чем то вместе с ними.

– “Тоже самое можно было бы сделать потом и в университетах… И в моем центре было бы так все устроено, что например появился человек, которому интересно заниматься игрой на гитаре, и центр бы организовывал комнату для музыкантов на гитаре. Может сначала бы он приходил туда один, а потом, если кто-то бы еще заинтересовался или бы он сам кого-то пригласил, то это направление бы эволюционировало. А не так, что сейчас родителям приходится выбирать направление творчества из того, что есть.

Ятолько одно направление бы ни в коем случае не развивала в своем центре – это драки, всякие там боксы и каратэ. Потому что вот научится группа детей драться, и если больше никаких интересов у них не будет и ничего они не умеют, то другим придется тоже идти в такие же секции, чтобы научиться защищаться. И вместо того, чтобы заниматься тем, что им интересно и становиться тем, кем они есть, дети будут вынуждены все это бросить и потратить время на чуждое. И драчунов уже станет в два раза больше, а значит еще столько же пойдет в секцию кулаками махать. А что будет в стране, где все умеют только драться и только этому будут учить своих детей? Я хочу Центр творчества сделать ради жизни и безопасности жизни, ради прогресса и покоя.

–“ Несовсем до конца я еще все продумала”, – вздохнула она. “Нужно еще как то продумать, чтобы ограничить вход для тех людей, кто решит использовать Центр для своей выгоды, и начнет приходить туда ради заработка, а не креативить. Ведь они могут захотеть за средства Центра организовать себе там рабочее место, и будут всех от туда прогонять. Так же надо сделать так, чтобы ограничить амбиции тех родителей, кто решит спихнуть в центр детей, которых испортили агрессивными мыслями и жестокостью, и хотят их в центр отправить, чтоб они им самим не мешались. Надо как то всех туда только через психолога пускать, чтобы они других учеников не совратили и на скверный путь не наставили… А самих детей изолировать от среды, в которой они АУЕшниками становятся, может быть как то пообещать родителям полное обеспечение для их чад на месяц, как будто это санаторий, или курорт сказать, но чтобы дети уехать из центра не могли. И там, внутри, не выпуская их за пределы круга доброты, над ними должны работать психологи, или просто окружить их добрыми интересными людьми, что по моей задумке должно сменить им направление стрелок компаса их мыслей на созидание, а не на разрушение.. А еще продумать нужно, чтобы туда могли приезжать люди из глубинки, из деревень, например на неделю, и им было бы где бесплатно пожить. Эх, это должен быть целый комплекс…с парком, с цветами, с тенистыми аллеями.. чтобы и оранжерея там была для тех, кому интересна биология, и деревообрабатывающий цех с лазерным гравером и фрезером, швейный цех с ультразвуковыми швейными машины, чтобы все оборудование там было прогрессивное, чтобы они сразу учились творить с учетом новых технологий, в перспективе для создание вещей будущего… Жаль, что не существует такого Центра”…