V. Сатанополис [16] Судя по письмам Балля, глава была написана в мае-июне 1916 г., т. е. в период, когда был подготовлен выпуск сборника «Кабаре Вольтер», когда появилось название «дада» и когда Балль начал писать «звуковые стихотворения».
Мистический случай, который происходит в самом нижнем, чернильном аду. Тендеренда рассказывает историю перед собравшейся публикой привидений и покойников, сатанополитанских посвящённых и завсегдатаев. Считается, что ему знакомы персоны и место, он разбирается в подземной обстановке.
Один журналист сбежал. В неприметном сером облике он шпионил за злачными местами Сатанополиса. Было решено выступить против него войной. Собрался революционный трибунал. Пошли войной на него, который в сером неприметном облике резвился на полях блаженства Сатанополиса. Но не находили его. Он позволил себе всевозможные бесчинства, однако наслаждался в полном удовольствии и ел колкие головки чертополоха, который цвёл на полях Сатанополиса. Разыскали его дом. Он располагался на 26½ холме, где стоит жаровня Святой Троицы. С фонарями на палках окружили дом. Рога их месяца тускло освещали ночь. Все сбежались с птичьими клетками в руках.
«Хорошенькая же у них собачья колотушка», – сказал господин Шмидт господину Шульце. «Мудрёный выпад!» – сказал господин Майер господину Шмидту, сел на свою клячу, которая была его больным местом, и, раздосадованный, ускакал прочь.
Между тем тут стояли многие гильотинные фурии, вяжущие на спицах, и было решено брать журналиста штурмом. Дом, в котором он окопался, назывался лунным домом. Он забаррикадировал его матрацами из эфирных волн, а на крышу водрузил жаровню, так что находился под особой защитой неба. Питался он аиром, кефиром и сладостями. Также вокруг него были трупы покойников, которые в больших количествах проваливались сюда с земли через его трубу. Так что он вполне мог продержаться несколько недель. Поэтому он не особо беспокоился. Чувствовал себя прекрасно и для времяпрепровождения учил 27 различных способов сидеть и бродить привидением. Звали его Лилиенштайн [17] Лилиенштайн упоминается и в дада-манифесте Балля, прочитанном в Цюрихе 14 июля 1914 г. Имя Анастасиуса Лиленштайна, приведённое в манифесте, вероятно, вымышленное. См.: Балль Г. Манифест к первому вечеру дада в Цюрихе в 1916 году // Дадаизм в Цюрихе, Берлине, Ганновере и Кёльне . С. 1 12–1 14.
.
Состоялось заседание в ратуше чёрта. Чёрт явился с ридикюлем и парижским поцелуем, наговорил грубостей и спел Риголетто. Ему наверх выкрикивали, что он напыщенный придурок и, мол, довольно шуточек. И совещались, нельзя ли дом, который оккупировал очкастый Лилиенштайн, испепелить посредством пляски или, может, подвергнуть его скармливанию блохам и клопам.
Чёрт на балконе стал вскидывать ноги и сказал: «Подбрюшье Марата закончилось в кинжале. У него перед домом матрацы из эфирных волн, и вокруг него возносятся башни лжи в синеве их фундамента. Он умастился трупным жиром и сделался нечувствительным. Двинемся ещё раз ордой людей – с барабаном на поясе у каждого. Может быть… это и удастся». Супруга чёрта была стройна, белокура и голуба. Она восседала на ослице и держалась на его стороне.
Тут все развернулись, зашагали назад и запели под барабаны. И они вернулись к лунному дому и увидели матрацы из эфирных волн и Лилиенштайна, который приближался при полной иллюминации. И дым его обеда поднимался из его трубы вверх.
И он прикрепил большой плакат. На нём было написано:
«Qui hic mixerit aut cacarit
Habeat deos inferos et superos iratos» [18] Известная античная эпитафия (известная и в греческом, и латинском вариантах), содержащая проклятие: «Кто здесь справит малую или большую нужду, пусть на того разгневаются боги всевышние и подземные».
.
(Но он это не сам придумал, а взял из Лютера).
И второй плакат. На нём было написано:
«Кто боится, тот надевает латы.
Спасаться, так спасаться.
Ибо живёт и пребудет Шеблимини [19] Шеблимини – каббалистическое имя, которое Лютер дал охранительному духу своей реформации ( примеч. переводчика ).
.
Sedet at dexteris meis [20] Строка из 109-го псалма Псалтыри: «седи одесную Меня», но с изменённой формой глагола в третьем лице.
. Вот что».
Я могу вам сказать, это их сильно обеспокоило. И они не знали, как бы им выманить Лилиенштайна. Однако они набрели на мысль: стали кидать через дом Лилиенштайна собачью траву и мёд. И пришлось ему выйти. И они погнались за ним.
Читать дальше