Михаил Молотов - Голос эха

Вскоре в палату зашёл доктор, я даже сумел вспомнить, что его зовут Сергей Арис. И едва открыв дверь в палату, он широко улыбнулся и попросил привстать на кровати. Он достал стетоскоп и стал прослушивать, и простукивать меня, проверяя рефлексы. Быстро закончив осмотр, он спросил меня о самочувствии, не переставая при этом что-то вносить в мою мед карту. Я сказал о небольшом головокружении, слабости и о том, что ничего не помню о произошедшем в тот вечер. Внимательно выслушав, доктор слегка похлопал меня по плечу и, повернувшись в сторону стоявшей рядом медсестры, сказал:

– Значит так, Виктория, записывайте. Первое: больного покормить калорийно и вкусно. Второе: ванна с гидромассажем и бодрящей ароматерапией. Третье: отвезти на массаж к Сэму, после чего доставить в наш замечательный сад и напомнить мне туда прийти.

Он ещё раз похлопал меня по плечу, как будто проверяя мои рефлексы. И громко заявив:

– Ты в надёжных руках, Олег. Мы быстро приведём тебя в порядок, – вышел из палаты.

А потом были: прекрасный завтрак, не менее прекрасная ванна и ещё более прекрасный массаж. И после всех этих процедур, полулёжа в уютном кресле посреди зимнего сада клиники с ощущением, словно заново родился, я наконец начал размышления о моём текущем положении, и что мне делать дальше.

Или так подействовал на меня воздух в саду, или медицинские процедуры, но всё больше прояснялось у меня в голове, я даже смог вспомнить кое-что из биографии. Однако, я ничего не мог вспомнить о своём семейном положении, друзьях и даже просто знакомых. Неожиданно мои безуспешные попытки собрать воспоминания были прерваны визитом доктора Ариса. Он присел на соседнее кресло, глубоко вздохнул несколько раз и, наверное, минуту молчал. Мне говорить тоже не хотелось, но молчание всё же прервал он:

– Как ты себя чувствуешь, Олег?

– Уже значительно лучше. Спасибо Сергей. Еще неделю такого лечения и я буду здоровее, чем был когда-либо.

Он ещё немного посидел с задумчивым видом, после чего повернулся ко мне и сказал:

– Олег, я в затруднительном положении, я получил письмо от представителя корпорации, в котором сообщается о как можно скорейшей твоей выписке, так как сроки сдачи первого этапа проекта, над которым ты работаешь, под угрозой, а они не успевают прислать замену. У нас нет двух недель, которые я планировал. Есть только четыре дня. А теперь о самом важном – твоём здоровье, – он взял небольшую паузу, после чего продолжил: – Я дам тебе допуск к работе через четыре дня, так как об этом просит наш общий знакомый Йен, но на полное восстановление потребуется гораздо больше времени. Я пока никому не передавал данные о состоянии твоего здоровья, всё-таки врачебная тайна, но, если их запросят в корпорации, я буду обязан их предоставить.

Было видно, что он никак не может решиться, что-то мне сказать. Он то поворачивался в мою сторону, то откидывался на спинку кресла и смотрел вверх. Это продолжалось минуты две, и я не выдержал.

– Говори уже, не томи, чем мне это грозит?

Он вздохнул и продолжил:

– Честно говоря, не знаю. Я вижу, ты скрываешь свою глубокую амнезию, а возможно и ещё что-то.

Я удивлённо посмотрел на него.

– Да, да. Было не трудно догадаться. Ты не спросил о своей жене, и хоть я не являюсь твоим близким другом, всё же мы периодически встречались за партией в покер, а смотришь ты на меня так, будто впервые видишь.

Я действительно был уверен, что встретился с доктором только здесь, в больнице и раньше никогда его не видел. Да и новость о жене вызвало неподдельное удивление на моём лице.

– Ну что же мне теперь делать, док? Что будет с моей памятью? Она восстановится?

– Ничего определённого сказать, увы, не могу. Можем попробовать выявить пораженные или плохо функционирующие зоны мозга. У нас очень хорошее оборудование. Сделаем повторную функциональную томографию. Если получится, начнём направленную стимуляцию и появится шанс восстановить тебе память в короткий срок. Самое главное – это убедиться, что основные функции не нарушены и не допустить возможного развития амнезии. Пропьёшь курс ноотропов, нейропротекторов и витаминов. Но на всё нужно время, а его-то как раз и нет. Йен, прежде чем допустить тебя до работы, хочет убедиться, что ты полностью здоров. Он пока не знает, что у тебя потеря памяти, но знает о двухдневной коме. А, как я понимаю, технический директор ему нужен в здравом уме и твёрдой памяти.

– Когда начнём? Я, знаешь ли, хочу много чего вспомнить, – я попытался улыбнуться, но получилось это слишком натянуто.