Елизавета Сагирова - Лето придёт во сне. Приют

Я далеко не сразу привыкла к местному распорядку. Этот мир был чужим для меня, и многих вещей я просто не понимала. Поэтому, вместо того чтобы, как все дети, ходить в школу и церковь, первые недели я по рекомендации дядечки со стёклышками посещала психолога.

Это была женщина средних лет по имени София Ивановна. Она носила длинную светлую косу, заплетённую на один бок, и улыбалась, никогда не разжимая губ. Но улыбалась часто и была со мной очень терпелива. Мы разговаривали часами. Первые дни говорила только она, а я загнанно молчала, глядя в одну точку, или плакала, но постепенно стала отвечать на вопросы, а ещё через какое-то время и задавать их.

Благодаря Софии Ивановне мне удалось кое-как разобраться с местом, в котором я оказалась, и с причиной, по которой меня сюда забрали.

– Твои родители и другие взрослые из вашей деревни, – неторопливо объясняла София Ивановна ровным, убаюкивающим голосом, – вели жизнь неприемлемую для православного человека, жили в дикости, в распутстве, в безбожии. Но что ещё хуже – учили этому своих детей. Церковь не может такого допускать. Мы заботимся, прежде всего, о вас.

На мои многочисленные вопросы о родителях она неизменно отвечала только одно: если я буду слушаться и хорошо себя вести, то обязательно увижусь с ними.

Поэтому, когда встречи с Софией Ивановной закончились и я зажила по обычному распорядку воспитанницы коррекционного приюта, главная цель, которую я себе поставила, – слушаться и хорошо себя вести.

Но, как выяснилось позже, София Ивановна обманула меня. Я больше никогда не видела своих родителей.

Глава 1

Пчёлка

Два года спустя.

– Пресвятая Троице, помилуй нас, Господи, очисти грехи наша, Владыко, прости беззакония наша, Святый, посети и исцели немощи наша, имени Твоего ради-и-и! – прогремел батюшка Афанасий, и пришлось послушно подхватить:

– Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, поми-и-илуй!

Мы, двадцать две девочки одиннадцати лет, в одинаковых длинных сарафанах, в одинаковых платках, завязанных под подбородком, стояли в церкви коррекционного приюта. Шла воскресная служба. Шла она уже долго, и мы устали опускаться на колени, снова подниматься, бить поясные поклоны, бить земные поклоны, креститься и петь бесконечные «аминь».

Чтобы хоть как-то развлечься, я украдкой поглядывала на своих одногруппниц. По их лицам было отлично видно, кто молится от души, а кто, как и я, ждёт не дождётся конца службы. Вон Полина Заярова, не отрывает от батюшки глаз, на которых блестят слёзы. Её привезли сюда после того, как родители алкоголики умерли в один день, чем-то отравившись во время очередного запоя. И Полина задалась целью отмолить их грех. А вот Ярина Донаева, моя соседка по дортуару и лучшая подруга. Она стоит рядом, и я прекрасно слышу, что во время всеобщего «Ами-и-инь!», Яринка не издает ни звука, а просто беззвучно открывает рот. Жаль, что у меня так не получится – я одна из трёх девочек, которые несколько раз за службу должны петь соло. Голос мой кое-кому показался для этого подходящим. Я сама не очень-то горела желанием петь на службах, но соблюдала главное правило моей нынешней жизни – слушаться и хорошо себя вести.

– Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу! – Батюшка Афанасий добавил децибел, и мы, синхронно опустившись на колени, склонили головы.

– Пресвятая Троице, помилуй нас. Господи, очисти грехи наша, Владыка, прости беззакония наша, Святый, посети и исцели немощи наша, имени Твоего ради-и-и!

Настала моя очередь. Я набрала в грудь воздуха и затянула:

– Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, поми-и-и-илуй!

Краем глаза я видела, как Яринка удивленно покосилась на меня, а батюшка, на миг замерев, словно в наслаждении прикрыл веки. Ну ещё бы! Вчера я умудрилась свалиться с дерева и разбить коленки, а стоять разбитыми коленками на жёстких половицах, то ещё удовольствие. Так что трогательная дрожь в моём голосе сегодня была абсолютно искренней. Одно радовало – до конца службы ждать осталось недолго.

После того как мы гуськом покинули церковь, и, развернувшись на крыльце, опять крестились и кланялись (я при этом незаметно потирала коленки под сарафаном), Яринка дёрнула меня за рукав и хихикнула:

– Ну и скулила же ты на службе! Никак Божья благодать снизошла?

– Тебе бы такую благодать! – огрызнулась я и сбавила шаг. Кажется, коросты на коленках все-таки стёрлись от долгого ёрзания ими по полу, и кожа стала липкой от крови.