Елизавета Сагирова - Лето придёт во сне. Запад

Не знаю, ехали мы час, как сказал Бранко, или дольше: для меня время замерло, – но момент приближения к приюту я почувствовала так же остро и безошибочно, как вчера чувствовала вырастающую впереди Москву. Просто вдруг неуловимо сдвинулось пространство вокруг, и я поняла, что знаю и помню это место. В тот же миг машина начала тормозить.

– Твой приют там. – Роман Ильич обернулся с переднего сиденья и махнул рукой на деревья, возле которых мы съехали на обочину. – К воротам, я так понимаю, тебе лучше не соваться? Так что если сейчас немного пройти через лес, то выйдешь…

– К забору! – подхватила я, от возбуждения снова запутавшись в ремне безопасности. – Я помню, куда идти. Спасибо вам!

– Подожди. – Бранко положил ладонь мне на локоть. – Я пойду с тобой.

– Но…

– Пойду с тобой до вашего тайника. Если ты в нём ничего не найдёшь, мы вернёмся. Не оставлять же тебя одну в лесу!

Я невольно посмотрела на Роба-Романа, но он спокойно кивнул:

– Само собой. Я подожду. И, если что, можешь оставаться в моём доме столько, сколько нужно для того, чтобы тебе помог твой покровитель.

– Спасибо, – снова сказала я, подумав вдруг, что мне даже в голову не пришло спросить у Бранко: а звонил ли он уже «моему покровителю», или ещё нет? Но от того приступа тоски по Ральфу, что посетил меня прошлым утром, не осталось и следа.

Снаружи оказалось свежо, куда свежее, чем было перед домом Романа Ильича. Не то погода успела измениться за то время, что я провела в машине, не то близость леса, ещё хранящего ночную зябкость, добавляла прохлады, но моя голая шея и кисти рук покрылись мурашками, едва я ступила на обочину. Ступила, вдохнула местный воздух, полный запаха хвои, сосновой смолы, мягкой сырой почвы, и зажмурилась от нахлынувших воспоминаний. Именно этим воздухом я дышала каждое утро, открывая окно в дортуаре, этот лесной аромат втягивала ноздрями, подходя к забору, готовясь сбежать в очередной свой вольный день…

Здесь ничего не изменилось. И хотя, казалось бы, что может измениться за два года на небольшом отрезке дороги в окружении сосен, но меня не покидало ощущение прыжка во времени, того, что я вернулась в прошлое, в первое утро нашего с Яринкой побега.

И лишь Бранко, неотступно шагающий следом, разрушал эту иллюзию. Но он хотя бы молчал, и я была ему за это благодарна.

Показалось, что шли мы очень долго. Сосны и кусты сменяли друг друга, под ногами хрустел валежник, пели птицы в кронах, а лес всё не кончался. В прошлый раз, когда я бежала здесь в ночной темноте, подгоняемая заревом пылающей за спиной церкви, мне показалось, что от забора приюта до дороги совсем недалеко. Но сейчас мы всё шли и шли, а деревья впереди не расступались. И я уже начала думать, что произошла ошибка, что Роб-Роман привёз меня в другое место и надо возвращаться, когда чуть не споткнулась о заросшую мхом поваленную сосну. Ту самую, под которой прятала рогатку, на которой сидела с Дэном во время наших редких встреч. Ту, к которой и стремилась попасть с момента нашей с Яринкой разлуки.

Я остановилась так резко, что шедший по моим следам Бранко налетел на меня, чуть не сбил с ног и ухватил за плечи, удерживая на ногах.

– Чёрт! Ты что?

Он принялся настороженно озираться, наверное, подумав, что я увидела кого-то постороннего или нечто подозрительное, потом вопросительно уставился на меня. А я стояла, глядя себе под ноги, сердце колотилось где-то в горле, пальцы подрагивали. Как часто бывает, что мы отчаянно рвёмся к чему-то, а когда до желанной цели остаётся один шажок, останавливаемся? Что, если сейчас произойдёт самое страшное? Я раскидаю листву под сосной, отложу в сторону куски дёрна, просуну руку в пустоту тайника под ними и не обнаружу там ничего, кроме подземной влаги?

Я лихорадочно попыталась вспомнить, прикрыли ли мы с Яринкой наш тайник хоть чем-нибудь после того, как забрали оттуда рогатки в ночь побега? Кажется, нет, мы же страшно торопились. Сделав над собой усилие, я подалась вперёд, перешагнула через сосну и скосила глаза влево, к тому её концу, что когда-то был основанием ствола.

Ровно. Никаких следов тайника, лишь прошлогодняя листва, сухие сосновые иглы и начавшая робко пробиваться из-под земли весенняя травка.

Сердце перестало биться в горле и рухнуло в пятки. Так Яринка была здесь? Была и положила что-то в тайник, тщательно замаскировав его после?

– Почему мы стоим? – В голосе Бранко сквозило раздражение. – Далеко ещё идти?

– Нет, – отозвалась я не своим голосом. – Совсем чуть-чуть.