Лена Решетникова - Серебряный Дым

Мужчина, который открыл дверь Мите, – Георгий Иванович. Ему недавно исполнилось 56 лет, и он очень гордился, что к этому событию у него не было ни одного седого волоса. У него, как в молодости, оставалась густая чёлка чёрных волос, и это внешне делало его значительно моложе своих лет. К тому же он всю жизнь бегал по утрам, поэтому ещё и оставался в хорошей физической форме. Только морщины, кое-где начавшие проглядывать с возрастом, давали понять, что это взрослый мужчина. В остальном он бы ещё дал форы тому же Мите с обвисшими в 20 лет плечами.

Георгий Иванович приехал в Солинск много лет назад, когда его друг умер от Серебряной Воды. Он пришёл к нему на могилу, и в этот момент к нему подошли незнакомые люди, которые и предложили ему переехать. Никаких подробностей они не сообщили, но обещания чистой жизни – всё, что тогда сыграло роль. Ни разу он не пожалел о сделанном сгоряча выборе.

Здесь он женился, семья росла – он очень гордился своими двумя сыновьями. И больше всего боялся, что они могут оказаться в «открытых» городах и стать зависимыми. Поэтому он с детства брал их к себе на работу. Всё рассказывал, показывал, объяснял. Его жена была против таких практических знаний, но Георгий Иванович никогда не перебарщивал. С самими Псами сыновей никогда не знакомил – только издалека показывал большую клетку и повторял истории, кто и за что там содержится.

Митя Георгию Ивановичу совсем не понравился – самовлюблённый папенькин сынок. Но мужчина быстро спрятал свои личные эмоции поглубже – этому учили на психологических курсах – и просто спокойно выполнил свою работу. Несколько раз Митя стучал к нему – каждый раз хороший работник отвечал на его вопросы. Он всё ждал, что парень хоть что-то осознает, но этого так и не случилось. И так было всегда – Георгий Иванович надеялся, что человек победит зверя, но этого так ни разу не случилось. Добродушный охранник даже приносил Мите написанную на листочке молитву, но парень только кричал и возмущался, что ему это не нужно.

В какой-то момент Георгий Иванович, было, начал себя корить, что не смог-таки ничего объяснить парню, но его настроение быстро заметили специалисты, и отправили на неделю в отпуск. Конечно, после многочасовой экстренной консультации с психотерапевтом.

Вопросам профессионального выгорания и эмоционального состояния сотрудников руководство учреждения уделяло очень много внимания. Нельзя делать дело хорошо, если те, кто его делают, морально не в порядке. Каждую неделю во всех организациях Солинска проходили профосмотры. Много времени это не занимало – зато эффект был колоссальным. Работник был уверен в своём работодателе, работодатель не скупился на лишний выходной, производительность труда сохранялась качественно высокой. Все были довольны.

Вот так и у Георгия Ивановича специалисты быстро заметили изменения. Он сначала даже начал спорить, мол, всё нормально, он справится. Но комиссия была непреклонна. Через семь дней он спокойный вернулся к рабочим обязанностям. А листочек с молитвой оставил для лучших времён.

Маша медленно приходила в себя. Как будто она проснулась, а глаза ещё не открылись. Сознание было мутное. И, честно говоря, у неё было чувство, что она не очень хочет, чтобы оно просветлялось. Но память возвращалась. Девочка вспомнила, кто она, вспомнила лес и чью-то большую пасть. «Вроде бы, меня не сожрали», – подумала Маша. Улыбнулась. Она вспомнила, как животное почему-то упало, едва не придавив её своим громадным телом. Потом какие-то люди со странным оружием говорили ей, что всё хорошо, что теперь она в безопасности. Вспомнила, как её куда-то привезли, как наконец прорезался голос.

«Где я?» – Маша открыла глаза. Она лежала в стандартной больничной палате, ничего необычного. Она хотела встать, но передумала. Хорошо было здесь, спокойно. Постельное бельё было мягкое, от него вкусно пахло кондиционером. И она очень удивилась, когда поняла, что оно ярко-бирюзового цвета. «Такое красивое», – Маша провела ладонью по простыни.

Она решила позвонить Ване, но не смогла найти телефон. «Где мои вещи?!» Она всё-таки поднялась с кровати и подошла к окну. «Это не Нижегородск. Или, может быть, я просто не была в этом районе?.. Но нет, всё равно не похоже на Нижегородск. Очень много ярких цветов, даже дома жилые разноцветные и яркие. В Нижегородске всё серо». Она ещё раз обернулась на свою кровать и снова обратила внимание на красочное бельё, как будто это было веское доказательство того, что она точно не в своём родном хмуром городе.