Алексей Банный - Пена мятежа

– Приветствую вас, госпожа Эрнхарт.

– Исин, на внешнем устройстве есть еще что-нибудь, кроме записи?

– Есть текстовые файлы, но копирование и анализ запрещены.

– Открой.

В файлах оказались личные дела всех офицеров, имевших хоть какое-то отношение к пострадавшим колониям. Кто-то отвечал за распределение пополнений, кто-то командовал охранными подразделениями, кто-то составлял отчеты о производстве и наполненности складов. Но, кроме начальника гарнизона и пары его заместителей, пересечений не было. Как и зацепок. Хотя…

– Исин. Есть ли информация о нападениях на колонии за последние десять дней?

– Зафиксировано в открытых и доступных закрытых источниках двадцать два случая нападений на колонии.

– Ого, – Марта оживилась, чувствуя, что нащупала нужную ниточку. – Можешь выгрузить?

– Загрузка займет двадцать восемь секунд. Приступаю.

– Все, снимаемся. Нет у меня желания ни с этой крылатой тварью близко знакомиться, ни с теми, кто прилетел. – Лейтенант Еремин отвернулся от проема входа, и уверенным шагом направился к своему рюкзаку.

– А кто это? – догнал его встревоженный голос Ольги.

Как приписанный к отряду медик, девушка не являлась военным человеком, и могла себе позволить обращение не по уставу. Несмотря на то, что даже такие каперские отряды все равно считали себя частью армии сопротивления и устав свой чтили, как святыню.

–И знать не хочу. Все собрались? – лейтенант окинул свой небольшой отряд быстрым взглядом, и, убедившись, что никто не собирается задерживаться, развернулся на пятках, и включил фонарь. – Ольга за мной, Купер замыкает. Если кто догадался взять визоры, доставайте.

Визоры не взял никто. Не предполагалось в этом рейде ночных операций. Да и вообще, каких бы то ни было операций не предполагалось, знали, куда летели. А потому ни дополнительный боекомплект, ни дополнительное оборудование не запасали, и теперь шли по уводящему вниз пологому спуску в свете всего лишь двух налобных фонарей. Благо их заряда должно было хватить на шесть месяцев беспрерывной работы, если только интенданты не соврали.

Еремин старался гнать от себя плохие мысли подальше. От его решений зависела сейчас жизнь пятерых его подчиненных, но лейтенант решительно не знал, что предпринять. Не было в боевых уставах ни крылатых людей, ни летающих дисков. Людям полагалось ходить по земле, а орбитальным челнокам иметь обтекаемую форму и крылья. Лейтенант не был трусом, но сейчас, перед лицом полной неизвестности, он предпочел не играть в героя, и увести свой отряд вглубь залитых мраком коридоров. Он не мог рационально объяснить, почему неизвестность этой тьмы его не страшила. Наоборот, она будто обещала защиту от незваного монстра. Обещала укрыть и от взоров, и от чуткого слуха и обоняния возможных преследователей.

Спуск завершился почти через полтора часа довольно торопливого марша ровной площадкой с двумя арочными проходами, и лейтенант Еремин, не колеблясь, шагнул в правый. В лицо дыхнуло затхлостью и пылью, поднятой с пола, на этом неприятные сюрпризы и закончились. Не было в открывшемся группе коридоре ни свойственной подземелью сырости, ни паутин и их хозяев. Это показалось странным, но и об этой странности Еремин предпочел не думать. Подчиненные тоже не задавали вопросов. Так в молчании и шли почти три часа, пока не уперлись в еще один арочный проход.

За ним оказалась небольшая зала, и лейтенант скомандовал привал. Люди скинули рюкзаки и оружие, и тяжело опустились на пол. Марш по коридорам дался отряду тяжело. В затхлом, невентилируемом воздухе явно не хватало кислорода, и засиживаться на одном месте не следовало. Но отряд был вымотан, и нуждался хотя бы в кратком, но отдыхе.

– Марти, осмотрись, – лейтенант открыл свой рюкзак, и достал из него три маленьких бледно-голубых цилиндра. Поколебался несколько секунд, после чего два из них убрал, а третий повернул в середине на четверть оборота, и бросил в центр зала.

Послышалось легкое шипение, и вокруг цилиндра, на который был направлен луч фонаря, появились быстро разрастающиеся завихрения пыли. Когда пыль образовала вокруг цилиндра кольцо диаметром почти три метра, шипение прекратилось. Но и дышать в зале стало гораздо легче. Теперь тут можно было устроить полноценный привал часа на три, которые Еремин собирался использовать по полной.

– Командир, – послышался из дальнего угла голос Марти Вейнса. – Тут фрески. И они не человеческие.