Ураз Баева - У входа в Шахрай

– Как откуда, рождаются ведь. Вот родился у семьи уродыш, куда его девать? Людям показывать стыдно, да и Табель не позволяет. Вот и таскают в степь. Свои уже подбирают, выращивают.

– Своих детей? – ахнул Аян. В Шахрае мутации встречались крайне редко. Ему тяжело было представить, как ребенок, рожденный с таким трудом, будет брошен на произвол судьбы. Только бесчувственные дикари, лишенные понятий человечности, могли поступить так. Да что это за ужасное место, в котором он оказался?

– Угу. Жалко, конечно, малюток, но так уж принято. По закону их усыплять надо, да кто ж своего дитя на такое отдаст.

– Усыплять?! – Аян задохнулся. Да что это за ужасное место, в котором он оказался? – Но, Саббит… Ведь детей и так немного…

– Где это немного? Глянь, сколько чумазых бегает!

И правда, перед ними только что пробежала орава малышей. Сначала Аян решил, что это та же компания, которая встретила их у входа в деревню. Но тут один из детей – бойкий малец с петушиным пером за ухом, удивленно присвистнул при виде чужака. Нет, это были совсем другие дети. И все они были примерно одного возраста – от трех до восьми лет. А значит, где-то должны быть подростки и совсем младенцы. Аян нахмурился.

– А как много, м-м-м, как много детей бывает в ваших семьях?

– Ну и вопрос. – Саббит хмыкнул и почесал коротко стриженную голову. – Да кто как народит. Вон у этих, – он показал на дом слева, с синей крышей. Во дворе носились двое ребят, пяти-шести лет. На крыльце, оперевшись на сухую палку, сидела старушка. Она жевала продетую между редкими зубами соломинку. – Трое или четверо. Еще одного ждут, кажется. Туда дальше дом, там постарше люди живут. У них семеро детей, у самих уже семьи. А у кого вообще нет, не дал им Бог. У нас не ограничено, сколько хочешь – столько рожай. Прокормить бы!

Семеро! Аян не мог представить, чтобы у шахрайской семьи родилось столько детей. Наверное, табличку с их портретом повесили бы в спальне у Губернатора. И все же количество детей не уменьшало чудовищность отношения к новорожденным: усыпление или кощунственная передача мутантам. Вся сущность Аяна протестовала услышанному, однако мозг зацепился за кое-что другое.

–Но почему у вас так много, Саббит? Как же… – он запнулся. Неизвестно, что знали о Вакцинации люди на поверхности. Что, если в их истории не сохранился этот период, или местные запомнили его как-то иначе? – Саббит, а сколько у тебя детей? – Аян решил перевести разговор на более безопасную тему.

Лицо его собеседника потемнело.

– Если б у меня семья была, жил бы я сейчас в общежитии? Ну, а чего спрашиваешь тогда, – неожиданно вспылил бакеец. Очевидно, о себе Саббит не хотел рассказывать. – Иди вон, молча, надоела твоя болтовня.

Их общежитие находилось в глубине деревни и было куда старее, чем дома на главной улице. Двухэтажное строение с облезшей штукатуркой, слепыми окнами и деревянными дверями. Перед зданием был разбит скудный палисадник с полуиссохшими цветами, еле достающие Аяну до лодыжек. Узкая лавочка с облупившейся синей краской зазывала прохожих упасть в ее кривые объятия.

Ближайшая дверь была распахнута. В проходе, подпирая косяк, стояла невысокая полноватая женщина в бледном голубом платье и косынке, надетой набекрень. Ее невероятно смуглая кожа блестела под солнцем. Жесткие курчавые волосы, обгоревшие на концах, собирала яркая косынка. Женщина жевала круглый зеленый фрукт и, сузив глаза, наблюдала за приближающимися мужчинами.

– Кого это ты мне привел, Саббитушка? Где нашел? Ох, како-о-о-о-й… – Она задрала голову и поставила ладонь козырьком, чтобы солнце не мешало ей осмотреть гостя.

– Аян, это Ниса. Она в нашем общежитии завхоз. Ниса, это Аян, Инспектор его послал к нам, тут будет жить. На, возьми, – он протянул домоправительницей заверенный документ.

Та, по-кошачьи улыбаясь и не сводя взгляда с Аяна, забрала бумажку.

– И откуда ты взялся, мой хороший?

За него ответил Саббит.

– Не твое дело, Инспектор направил. Давай, веди его, а мне на дежурство надо. Аян, – обратился он к гостю, – Иди за ней, она даст тебе одежду и покажет комнату. Ужин через час, но ты можешь меня подождать. Ниса, оставишь нам чего нибудь? Да чего ты так улыбаешься?

Женщина хохотнула, подавилась фруктом и, откашливаясь, зашла в дом и поманила Аяна пухлой ручкой.

– Спасибо, – Аян пожал Саббиту руку. Он понимал, что бакеец отнесся к нему куда лучше, чем мог бы, учитывая здешние порядки.

– Ладно тебе! Ты это, главное… не натвори дел. Дождись меня, хорошо?