Анна Семироль - Одержизнь

Вероника спускается в вестибюль, Амелия следует за ней. Франсуа Ламонтань прохаживается вдоль высоких – от пола до потолка – окон вестибюля. И не улыбается в знак приветствия – вопреки привычке.

– Доброго утра, мадам Бойер, – с лёгким поклоном здоровается врач. – Буду краток: у нас эпидемия. Больно более пяти процентов детей Азиля. И так как мадемуазель Амелия является нулевым пациентом, я должен препроводить её в карантинную зону Второго круга.

– Я не нулевой пациент! – гневно топает ногой девочка, прячась за мать.

– Нулевой пациент – это человек, заболевший первым, – поясняет доктор Ламонтань. – Это не ругательство, милая.

– Я не больная. И никто не болеет. Вы не понимаете, что с нами происходит, – совершенно по-взрослому заявляет Амелия.

– Так помогите нам разобраться, мадемуазель Каро. Вас ожидает электромобиль у ворот.

– Она никуда не поедет! – хмуро отрезает Вероника, закрывая дочь собой.

– Увы, мадам. – Тон Ламонтаня становится официальным, колким. – Когда речь идёт об эпидемии, я перестаю быть вашим лечащим врачом и становлюсь буквой закона. Ради безопасности города я обязан забрать вашу дочь.

Амелия срывается с места, вихрем несётся на второй этаж, колотит кулаком в закрытые двери.

– Жиль! – зовёт она. – Жиль, меня хотят забрать! Помоги! Не отдавай меня! Мама, я не поеду!

Подросток выскакивает в коридор, подхватывает её на руки. Амелия цепляется за Жиля, лицо перекошено от страха:

– Он меня заберёт! Сделай что-нибудь!

– Тихо-тихо, – шёпотом успокаивает её Жиль. – Я тебя не отдам. И мама не отдаст. Только не кричи.

Он заносит её в свою комнату, с трудом отцепляет от себя руки перепуганной девочки, спускает племянницу на пол. Присаживается на корточки, внимательно смотрит ей в лицо:

– Я очень виноват перед тобой, веснушка. Но больше я тебя не оставлю. Ты мне веришь?

Вместо ответа она кладёт ладонь на его исчерченную шрамами щёку и кивает. Жиль открывает окно, смотрит вниз, перегнувшись через подоконник. Нет, не вариант. Сам-то он отсюда спустится без проблем, но если Амелия упадёт, падение может стать фатальным. Даже если она будет прыгать ему на руки – рисковать нельзя.

– В ванную, – шёпотом командует Жиль. – Бегом.

Вдвоём они пробегают по этажу до ванной возле спальни Вероники. Жиль закрывает за собой дверь и отпирает люк для сброса грязного белья.

– Малышка, придётся тебе притвориться платьем в стирку, – подмигивает он девочке. – Съедешь по трубе вниз, только руки не опускай и ни за что не цепляйся. Поняла?

– Да! – Рот до ушей, глаза сияют: всё, ей больше не страшно.

Жиль осторожно опускает её в люк, считает до трёх и разжимает руки. Тихонько ойкнув, Амелия скользит по трубе в подвал. Жиль наскоро плещет водой из-под крана в лицо, перекидывает полотенце через шею и спокойно выходит из ванной. Вовремя: Вероника и доктор Ламонтань поднимаются по лестнице.

– Здравствуйте, месье Бойер.

– Здравствуйте, доктор. Веро, что-то случилось?

Сестра вытирает слёзы запястьем, кивает, всхлипывает длинно.

– Амелию забирают, – на выдохе сообщает она. – Я поеду с ней. Пожалуйста, скажи Ксавье, когда он вернётся.

Жиль позволяет им пройти в комнату девочки и бегом несётся вниз по лестнице. Мельком взглянув, нет ли кого у ворот, он огибает дом, пригнувшись, падает на четвереньки у подвального оконца. Амелия машет ему рукой, улыбается. Жиль делает строгое лицо, прикладывает к губам палец и дёргает раму вверх. Окно не открывается, как бы он ни старался. Подросток осторожно постукивает по стеклу, показывает девочке туда, где должен находиться шпингалет. Смышлёная кроха кивает, исчезает на несколько секунд, потом снова появляется в поле зрения, тянется к защёлке изо всех сил.

– Ну же… – умоляет Жиль еле слышно.

Амелия смотрит на него разнесчастными глазами, встряхивает кудряшками: «Не могу!»

– Встань на что-нибудь, – шепчет Жиль, пытается объяснить ей жестами.

Девочка снова исчезает, на этот раз её нет с минуту. Жиль напряжённо прислушивается к голосам сестры и кормилицы, зовущим Амелию, нервно кусает губу. Да, можно разбить окно и вытащить малышку, но тогда она поранится осколками. Да и окно узкое, рама толстая – мальчишка не уверен, что Амелия пролезет.

– Амелия! – зовёт Вероника уже с крыльца.

– Чё-о-орт… – в отчаянии стонет Жиль, и тут шпингалет по ту сторону окна отчётливо щёлкает, сдвигаясь.

Мальчишка мгновенно поднимает раму, тянет руки к малышке: