Александр Лекомцев - На шапочном разборе. Ирреалистические стихи

Будет в грусти по чёрным делам

По местам, где потеряны «бабки»,

Где двуногий, зажравшийся хлам

Разбирает сгоревшие шапки.

Возопит либеральный народ,

Что Россию сменял на коврижки:

«Ах, уехал от нас патриот!

Ему тяжко без родины слишком».

Да откуда ж на горькой Руси

Столько подлости, лжи, беспредела?

Много шапок я в жизни носил,

И на мне ни одна не горела.

Воровская малина жива,

В грабежах и разбои по пятки.

Только есть помудрее братва,

Что бежит за кордон без оглядки.

Воровская малина пока

За высоким кирпичным забором

И надеется здесь на века

Грабить люд по широким просторам.

По законам живёт воровским,

Что придумали новые бесы.

Ведь зачахнет жульё от тоски,

Если их погорят интересы.

Но в дыму оживает рассвет…

Чьи тут шапки чадят, догорая?

На разборе на шапочном нет

Суеты и делёжки без края.

Пусть разбойничья сгинет тропа!

Есть извечное «к а мо гряд е ши».

…Вдоль широких дорог черепа,

Им уже не до шапок сгоревших.

Вокзальная история

На заброшенном вокзале,

Где вокруг сплошной бурьян,

Бродит пугало с глазами,

Потеряло чемодан.

Огородное, простое,

В чём-то и герой труда,

Постоянно холостое,

Беспартийное всегда.

В чемодане были плавки,

Термос и конторский клей,

С места жительства две справки

И четырнадцать рублей.

В нём ещё хранилось фото

Главаря бандитских групп,

Банка старого компота

И селёдки юной труп.

Жизнь – сплошная лотерея,

Не поймёшь в ней, что к чему.

Буду к пугалу добрее,

Посочувствую ему.

Я к нему по-человечьи,

С пожеланьем добрых встреч…

Обниму его за плечи.

Впрочем, нет. Оно без плеч.

В кражу мне поверить трудно,

Я ведь мыслю головой…

Здесь десятки лет безлюдно.

Никого, хоть волком вой.

Как же так? Что за потеха?

Что за чудо наяву?

Ведь отсюда даже эхо

Переехало в Москву.

На вокзале нет буржуев,

Это место им не в масть.

И поклажу здесь чужую

Просто некому украсть.

Чемодан нашёлся быстро,

У вокзала, за углом,

У столичного министра,

У карманника в былом.

Он увидел с вертолёта

Чемодан у старых стен.

Захотелось слямзить что-то

Потому, что он – джентльмен.

Извинился он смущённо.

Клептоман ведь в нём живёт.

Улетел от нас прощённым,

Сев в шикарный вертолёт.

Радость пугала безмерна,

Поступь пугала горда…

Но одно, конечно, скверно,

Что не ходят поезда.

Долго ждать ему, печалясь,

Нет извилин в голове…

Здесь от голода скончались

И кузнечики в траве.

* * *

Уходит лайнер в море,

За ним торпедный катер.

К нему он на просторе

Пристроился в кильватер.

На лайнере прохвосты,

Ворьё, дельцы, барыги…

Торпеда очень просто

Утопит их интриги.

На катере не худо,

У шкипера забава…

Ведь лайнеры повсюду:

По курсу, слева, справа…

Матросы даже ночью

Несут надёжно вахту:

То теплоход замочат,

То уничтожат яхту.

По воле капитана

Никак нельзя ораве

Дойти до океана.

Он их щадить не вправе.

Живём, не унывая,

Просты и не спесивы.

Есть вахта боевая -

Защитники России.

Ворью так много надо…

Так получите, Нате!

Посмертная награда

В торпедном аппарате.

Закордонные благодетели

Мы многое п о няли, вроде,

Постигли несчастья нутром…

Печётся о нашей свободе

Кромешная тьма за бугром.

О нашей свободе пекутся,

Кто так и остался во мгле.

Своей демократией куцей

Гордятся они на Земле.

Под игом привычным буржуев

Дано им впадать в декаданс.

Не ценим мы волю чужую,

И мыслить не стоит за нас.

В соседстве дворцы и лачуги

И в нашей печальной стране.

Скажу, зарубежные други,

Что этот расклад не по мне.

Чудит зарубежная свора,

В Россию засунув носы.

До главного в ней разговора

Остались не дни, а часы.

Ударим по лавочке частной

И всем по делам воздадим.

Не слишком ли нагло и часто

К нам лезут с уставом своим?

Грозить нам мечами, ножами

Пристало душевно больным…

Мы снимем свои урожаи,

Свободу свою отстоим.

Мы люди – не камни, не брёвна…

Нелеп закордонный шантаж.

Сидеть им на задницах ровно

И верить в глобальную блажь.

Сгорающие голоса

Голоса из-за границы,

Из-за рощ, полей, бугров,

Что соломенные птицы

У прожорливых костров.