Герман Фальк - Третий Шанс [litres самиздат]

А у офицеров «Дельты» появилась фраза, которую они потом традиционно произносили, когда в очередной раз складывалось как складывалось, и когда шансов на победу почти не оставалось. Но особенно часто её вспоминали, возвращаясь из бара подшофе. Последние слова Дельфина. «Доработаем маневровыми».

* * *

Вопреки обыкновению, «Грифон» не рухнул с неба, гася скорость до нулевой в точке касания. Сейчас, раскинув крылья в атмосферной небоевой конфигурации, он плавно скользил над ледяной гладью Истринского водохранилища, поднимая в воздух снежную пыль. И приземлился истребитель мягко – не замер, как обычно, в точке касания, а, замедляясь, прокатился по снегу два десятка метров.

Хозяин дачи вышел встречать гостей, за ним, прихрамывая, ковылял повар. Выбежал пёс. Уже взрослый, заматеревший.

Коля выбрался из истребителя и остановился, медлил в нерешительности. Сколько ж воды утекло… А здесь всё, как было. Коля обвёл взглядом пейзаж и чуть поодаль, слева от дома, увидел то, чего раньше не было. Небольшой чёрный крест над скромным холмиком.

Дедушка Кеша уловил Колин взгляд.

– Бриз, – пояснил он коротко. А потом добавил: – Петька Шереметьев.

Он сделал шаг навстречу Коле, тот тоже сделал шаг навстречу, и они молча обнялись. Пекиныч тихо заплакал и тоже пошёл обниматься, сразу с обоими.

Кельт легко выпрыгнул из истребителя, но стоял поодаль, не мешал старым друзьям насладиться встречей. Ник осторожно, с опаской, подошёл и нерешительно ткнулся носом Коле в бедро, как бы размышляя, признавать ли, тот ли самый, что был тогда.

– Ну здравствуй, дедушка Кеша, – сдавленно прошептал Коля. – Сто лет не виделись.

– Да как будто и впрямь сто, – согласился профессор. – Пойдёмте в дом полдничать.

– Добрый день, Иннокентий Аристархович, – подал голос Кельт. – Фёдор Пекинович, – вежливый короткий поклон повару. – Прошу покорно меня извинить, однако вынужден откланяться. Дела-с.

– Давай, Серёжа, – мягко улыбнулся дедушка Кеша, – раз надо, так надо. Хотя, жаль, конечно, давненько мы просто так за чаем не сиживали.

– И мне жаль, – согласился офицер. – Как-нибудь в другой раз обязательно. Честь имею!

Он запрыгнул в «Грифон», и тот с рёвом взмыл в воздух и скрылся в облаках.

Зашли в дом. Фёдор Пекинович суетился, подавая угощение, старался молчать, однако же без умолку болтал о том – о сём: и как Коля возмужал, и сколько воды утекло, и как к блинам непременно маслица надо… А Коля тихо улыбался, и уже становилось невозможно сдерживать слёзы.

– Василиса умерла, – вдруг ни с того ни с сего произнес Коля. О чём думал, о том и сказал, оно же внутри так и сидело.

– Да, знаю, – тихо проговорил дедушка Кеша. Тихо, но сухо, по-мужски. – Очень жаль, Коля. Хорошо хоть свиделись. Я слышал, правнук у тебя остался? Привози его сюда в следующий раз.

– Вместо Бриза никого к вам не прислали охранять? – неожиданно спросил Коля невпопад. Да просто столько всего нужно узнать. Уже не различаешь, что важно, а что не очень, что наперёд, а что потом.

– Да разве ж дадут спокойно уединению предаться… – профессор вздохнул. – Прислали. Скоро прибудет из увольнительного. Василий Юлианыч, фамилия Чалдон, она же и позывной. Старый вояка. Да и вообще хороший мужик… – Он оборвал фразу и опять вздохнул.

А блины были вкусные! Коля с самого утра ничего не ел, как-то не до того было, тяжкий выдался день – сначала просто волновался, потом убивать готовился, эвакуация, база «Дельты», разговоры всякие, про Василису сообщили, Алешу привезли. В общем, пообедать не успел. А тут блинчики только с плиты, икорка, курочка поджаренная.

– Пекиныч, – крикнул Коля вслед скрывшемуся в очередной раз на кухне повару, – а сосисок нет?

Пекиныч тут же возник в дверях, угрожающе помахивая сковородкой, и отрицательно покачал головой.

– Эх, – Коля откинулся на спинку стула, – знали бы вы, какие на Уране сосиски!

– Ну так расскажи, – спокойно проговорил профессор. – Времени-то у нас довольно. Хоть до утра.

Они говорили, перебивая друг друга, обо всём, потом вдруг замолкали, потом опять говорили. Коля разок выбежал покурить, а Пекиныч вышел с ним просто постоять. И опять разговоры, разговоры…

К десяти вечера плавно перешли к ужину.

– Над чем сейчас работаешь? – поинтересовался Коля, чтобы сменить темы, неизбежно вызывавшие неловкое молчание, иногда вздохи, а то и слёзы.

– Да, – профессор махнул рукой, – так, прикладными штучками всякими. Пора и отдохнуть от высокой науки. Вот Ли Сы искусственным интеллектом увлёкся. Куда прёшь, говорю, дурень! Ни черта ж не выйдет! А он ни в какую. Мол, выйдет, вот увидите.