Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма [сборник litres]

Устье туннеля словно затуманилось; скоро стало понятно почему – неизвестный аппарат плел нечто вроде паутины, перекрывавшей вход в туннель. Паутина, сперва едва заметная, постепенно теряла свою прозрачность, становилась матовой. Гудение продолжалось несколько минут, странная машина все уплотняла и уплотняла паутину. Одна из фигур взглянула на свой пояс, произнесла короткую команду, и гудение смолкло.

Было видно, что окружающие успокоились, вздохнули с облегчением. Фрост тоже ощутил это облегчение и расслабился, понимая интуитивно, что удалось избежать какой-то серьезной опасности.

Человек, приказавший машине остановиться, повернулся, заметил Фроста и подошел к нему, задавая какие-то вопросы голосом, звучавшим спокойно, но в то же время как-то безапелляционно. Фрост неожиданно осознал три вещи: лидером группы была женщина, именно она и спасла его в лесу и – третье – одежда и внешность этих людей были похожи на одежду и внешность преобразившегося Роберта Монро.

Лицо профессора озарила улыбка. Все будет хорошо.

Женщина повторила свой вопрос, в ее голосе появились нотки нетерпения. Фрост почувствовал, что надо отвечать, хотя он не понимает здешнего языка, а женщина, конечно же, не понимает английский. Но как бы там ни было…

– Мадам, – сказал он по-английски, встав и отвесив ей вежливый поклон. – Я не знаю вашего языка и не понимаю вопроса, но мне кажется, что вы спасли мою жизнь. Я вам очень благодарен.

С видом озадаченным и несколько раздраженным женщина спросила что-то еще; во всяком случае, Фросту показалось, что это другой вопрос. Он был в тупике, языковой барьер казался непреодолимым. Пройдут многие дни, недели и даже месяцы, пока появится хоть какая-то возможность общения. А эти люди заняты своей войной, вряд ли они будут в настроении возиться с бесполезным, ничего не понимающим чужаком.

Этак, чего доброго, и на поверхность выставят.

До чего же глупо, думал Фрост, прямо до отвращения глупо. Вероятно, Монро и Хелен где-то рядом – и в то же время можно дожить здесь до глубокой старости, так их и не увидев. Ведь как узнаешь, где они конкретно? Ну каким, скажите, образом американец, скинутый в Тибете, сумеет объясниться, если единственный переводчик бродит где-то по Южной Америке? Или вообще неизвестно где? И каким образом довести до понимания тибетцев, что где-то есть этот самый переводчик? Это же надо – попасть в такое дурацкое положение!

Но все же стоит попробовать. Как же звали Роберта здесь? Айдан? Нет, Айгор. Вот-вот, так он и говорил – Айгор.

– Айгор, – сказал Фрост.

Предводительница прислушалась.

– Айгор? – спросила она.

Фрост энергично закивал головой:

– Айгор.

Неожиданно она повернулась и крикнула в сторону: «Айгор!»

Гортанный звук был очень отчетлив, а «р» – раскатисто, в точности как у Монро.

Один из людей вышел вперед. Профессор с надеждой всмотрелся в его лицо, но это был какой-то незнакомец, почти неотличимый от своих собратьев. Предводительница ткнула пальцем в его сторону.

– Айгор, – констатировала она.

Все сложнее и сложнее, подумал Фрост, видимо, Айгор здесь – распространенное имя. Чересчур распространенное. Тут профессора озарила новая идея.

– Айгор, – сказал он. – Хелен Фишер.

Теперь его слова явно привлекли внимание предводительницы.

– Елен Фиишер? – повторила она.

– Да, да! Хелен Фишер.

На секунду предводительница задумалась; было ясно, что для нее эти слова – не пустой звук. Затем, хлопнув в ладоши, она что-то скомандовала. Вперед вышли двое, и она, по-прежнему быстро и повелительно, произнесла несколько слов.

Двое подошли к Фросту, взяли его под руки и куда-то потащили. На секунду задержавшись, Фрост спросил через плечо:

– Хелен Фишер?

– Елен Фиишер! – заверила его предводительница.

Оставалось только удовлетвориться этим ответом.

Прошло часа два. Обращались с ним прилично, поместили во вполне удобную комнату или, точнее, камеру, – во всяком случае, ее заперли снаружи. Как знать, вдруг он сказал что-то не то; вдруг «Хелен Фишер» здесь – не имя, а нечто совсем другое?

Комната была абсолютно пустая и освещалась только тусклым сиянием, исходившим от стен, – как везде в тех частях подземного мира, с которым он успел познакомиться. Постепенно Фросту стало надоедать это место; он уже подумывал, не стоит ли устроить небольшой скандал, как снаружи послышались шаги.

Дверь распахнулась, на пороге стояла предводительница; ее немолодое, довольно-таки мрачное лицо озарила неожиданная улыбка. Сказав что-то на своем языке, она добавила: