Игорь Давыдов - Viva la Post Mortem, или Слава Послесмертью [СИ]

Некромаг наклонился вперёд и мягко поцеловал сестрицу в лобик.

— Я ответил на твой вопрос?

— Нет! — решительно мотнула головкой Гиа. Так резко, что волосы на секунду взмыли вверх над плечиками, чтобы затем мягко шлёпнуть свою хозяйку по затылку и губам.

— Зато я изрёк мудрость, — с важным видом кивнул Дарк. — А это тоже очень важно.

1.

Как же странно видеть своё собственное лицо где-то, кроме зеркала или фотографий.

А это именно оно. Никаких сомнений. Пусть волосы у древа были густой буйной кроной, пусть из спины росло великое множество крыльев с зелёным оперением — подобные мелочи не меняли главного. Лицо принадлежало Броне Глашек. Оно повторяло все ключевые черты, от формы губ и разреза глаз до характерной бледности: кора ясеня, служившая монументальной фигуре кожей, демонстрировала необычный для большинства деревьев сероватый оттенок.

Подобная схожесть вызывала крайне неуютное чувство, усиливавшееся оттого, что колоссальная зленовласая дева ни на секунду не задумалась о том, чтобы скрыть свою наготу.

Не особо помогало даже наличие объяснения, описывавшего события технически возможные, но звучащие крайне невероятно. Впрочем, подобный эффект вполне мог возникнуть из-за того, как в своей речи расставлял акценты человек, взявшийся посвятить девушку в детали появления на свет необычного древа.

— А затем Сковронский просто лопнул! — именно такими словами Даркен закончил свой эмоциональный рассказ. И эта фраза слишком хорошо гармонировала по тону со всем, что было сказано в последние полчаса.

Маллой-младший был одним из тех, кто сопровождал этим субботним утром обновлённую Броню Глашек к своеобразному монументу, посвящённому её победе в так называемом “ковачском инциденте”.

Точнее, победе той из двух версий синеглазой попаданки, что пожертвовала собой во имя своего мелочного желания насолить форгерийским божествам.

Погода этим утром была довольно хорошей, несмотря на лёгкий прохладный ветерок, способный застать врасплох чрезмерно самоуверенного путника, не озаботившегося достаточно тёплой одеждой. Дождь, последние несколько дней омрачавший настроение жителей Праги отступил, оставив в память о себе лишь глубокие лужи, ещё не успевшие высохнуть под мягкими ласковыми лучами лениво потягивавшегося солнышка, время от времени протиравшего заспанное лицо небольшими пушистыми облачками.

Помимо слечны Глашек и её сопровождения — непривычно многолюдного, включающего в себя помимо всех членов её семейства, также семью пана ректора в полном составе и почти половину ковена плюшевого енота, — близь Стенающей Рощи и соседствовавшего с ней разрушенного предприятия можно было найти довольно впечатляющее количество людей в форме: как рядовых стражей правопорядка с метками центрального, напрямую подчинённого королевской семье, департамента, так и сотрудников тайной полиции, каждый из которых был отмечен обязательными атрибутами некромага.

Всё время рассказа, по тону и насыщенности деталями больше напоминавшего байку, Броня провела рядом с пчелиной чёрно-жёлтой лентой, ограждавшей территорию, куда было запрещено ступать любому человеку, кроме желающих провести ближайшие часы или дни в гостеприимных тюремных камерах в компании радушного палача, выясняющего, на самом ли деле нарушитель является идиотом, или и правда желал уничтожить какие-нибудь улики, которые могли бы дать подсказку следствию.

Девушка ощущала себя особенно неуютно. Но не из-за близости стенающих от печали и боли деревьев. Точнее, не совсем. Некромагичка к этому момента даже более-менее смогла смириться с наготой как две капли воды похожей на неё древесной девы. Главной причиной дискомфорта было то, сколько раз за время своего рассказа сын рода Маллой помянул имя главной зануды УСиМ с таким видом, будто бы не понимал объективной разницы между той Броней, что вчера нанесла сокрушительный удар по маленькому бизнесу Сковронских, и стоящей перед ним, способной только удивлённо взирать на последствия боя, произошедшего задолго до её пробуждения.

Даркену, очевидно, нравился эффект, который производила его байка, абсолютно неправдоподобная, но подкреплённая неоспоримыми и вполне осязаемыми доказательствами реальности описываемых событий.

Наконец, молодой человек замолчал. Рассказ подошёл к концу. Враг повержен. Гражданские спасены. Эпилог.