Екатерина Вострова - Канцелярия счастья. Академия ненависти и интриг

— Насчет того, что пострадает экономика, я бы поспорила. Здесь лишь вопрос в наследовании. Если эти механизмы вновь будут запущены, неизбежно расслоение общества. Однако, так ли оно однородно сейчас? А вот насчет самоопределения — мне кажется, вы зря беспокоитесь. Я все-таки говорила о доступе к информации, а не о возвращении к семейному воспитанию.

«По крайней мере, на первом этапе» — мысленно добавила она про себя.

— Вы думаете, если бы я знал о своем ребенке, то не нашел бы способ заставить его пойти по моим стопам? — Эрл снова рассмеялся. — Все мы эгоисты, госпожа Мора. Нам интересны не дети, а та часть нас, что в этих детей заложена.

Кто-то из съемочной площадки махнул рукой, и ведущий обернулся к экрану.

— У нас снова звонок. Судя по всему, первый круг уже посовещался и готов вынести свое решение в ответ на требования госпожи Моры и ее помощников с несколькими мешками оружия, которые захватили нашу студию. В прямой трансляции Эрл-шоу! Только здесь, только сейчас! Не переключайтесь, и вы узнаете, взорвут нас всех или же нет.

После небольших кривляний на камеру мужчина, наконец, подал знак, и экран снова включился.

Голографическая фигура Эдмонда снова появилась позади Моры. Девушка нервно дернула плечами.

— Я снова с вами! — Воскликнул Рыжий.

— В прямой трансляции Эрл-шоу! — Подхватил его восклицание ведущий. — Итак, мы вместе с нашими зрителями в полнейшем нетерпении по поводу того, что решила Канцелярия? Они пойдут на условия госпожи Моры?

Эдмонд выдержал драматическую паузу, уставившись прямо в экран. В это время один из технических сотрудников шепнул Эрлу:

— Запрос от «Амазон-моторс». Предлагают два миллиона за пять секунд.

— Пусти всплывающим блоком в нижнем углу экрана. — Сквозь зубы прошипел ведущий, на губах которого расцвела первая искренняя за сегодня улыбка.

Эдмонд тем временем вдохнул поглубже и объявил:

— Канцелярия весьма серьезно отнеслась к заявлениям захвативших студию людей. В первую очередь нас беспокоит сохранность тех, кто находится в студии. Мы, совместно с полицией, готовы сделать все возможное для предотвращения жертв. Поэтому мы принимаем условия госпожи Моры. Как только она покинет помещение, наши сотрудники препроводят ее к месту собрания первого круга. Никто не должен пострадать.

В первое мгновение она растерялась. Это было непростительно, но, сидя в замкнутом помещении, сложно оценить масштаб того, чем обернулся их спектакль. Трех охранников, что они подстрелили, уже не было в коридоре. Оставалось надеяться, что их нашли вовремя и успели спасти. Лишние жертвы Мору не волновали, но сейчас они могли сыграть против них.

Двое полицейских с табельным оружием в руках, нацеленных на нее, сначала молча обыскали девушку, а затем так же молча указали в сторону выхода.

Стоило переступить порог, как защелкали камеры и заблестели вспышки. Огромное людское море обступило ее со всех сторон. Ее охрана принялась расталкивать журналистов, на перебой сыплющих вопросами. Вокруг стояло около тридцати транспортеров полиции, десяток тракеров скрой помощи, несколько пчел и даже военная фура.

Да уж, похоже, им действительно удалось привлечь к себе внимание. Отец должен быть доволен.

Мору довольно грубо толкнули в открытый проем транспортера, хотя она и не сопротивлялась. На лобовом стекле отображался прямой эфир Эрл-шоу. Кресло для интервью было свободно, никто из команды Сержа не захотел в него сесть, и ведущий, чтобы не терять рейтинги, решил переключиться на находящуюся в студии Лиссу. Девушка по-прежнему была в отрешенном состоянии, но видимо кому-то из технической поддержки удалось раскопать информацию про нее. В этот самый момент прокручивали нарезки какого-то старого новостного ролика о ней, с пометкой «архивное». На несколько секунд мелькнула фотография темноволосой загорелой девочки лет десяти, и Мора чуть не задохнулась от шока. «Была принята в третий отряд кадетского корпуса Канцелярии внутренних дел в благодарность за выявление преступных действий одноклассницы — Доры, нашедшей и шантажировавшей свою биологическую мать». Мелькнули кадры с заплаканной матерью, возносящей благодарность Канцелярии.

Несколько секунд девушка переваривала услышанную информацию. Ей могло показаться, у нее не было возможности рассмотреть эту самую Дору поближе, но она могла поклясться, что на записи видела именно свое лицо, каким оно было в десять лет. Какого черта это могло значить? Отец врал ей? Ее мать не погибла при попытке освободить ее, а только радовалась освобождению от ребенка? Это была та причина, по которой отец старался как можно меньше вдаваться в подробности ее прошлой жизни?