Сергей Чупров - Приключения инопланетянина в России

– Всем можно оправиться и перекурить! Затем объявляется генеральная уборка. Грязью заросли, словно свиньи! На все про все даю полчаса!

Доктор, Базилио и Профессор, удрученно вздохнув, скрылись в домике.

– И как тебе у нас? – остановил меня Потапыч, жестом приглашая присесть на березовые пеньки, в живописном беспорядке расставленные слева от входа в «берлогу».

– Спасибо. Все хорошо, – ответил я.

– Ну-ну. Привыкай. По себе знаю, что это не просто. Запомни главное. У нас – свобода. Мы никого к себе не зовем, и никого ни к чему не принуждаем. За исключением общепринятых правил. Согласись, что мочиться под стол, за которым сидишь, это не по-людски. Элементарный порядок должен соблюдаться. И кто-то за этим порядком обязан следить. Я, например. Все ясно?

– Можешь не продолжать. Мне и так все понятно.

– А коль понятно, так не заставляй больше коллектив ожидать себя, как это было утром. Договорились?

– Договорились, – с улыбкой ответил я.

– Ну, коли так, тогда пошли. Посмотрим, что там наши учудили, – Михаил встал и направился к входу в вагончик.

Навстречу нам с помятым ведром, заполненным доверху пустыми бутылками, консервными банками, промасленными обрывками старых газет и прочим мусором, выскочил Профессор. Отойдя метров на сто, он вывалил содержимое в одну из многочисленных куч всяческого хлама и потрусил в нашу сторону.

Зайдя в помещение, я обратил внимание на относительную чистоту, которую успели навести эти трое. Стол был застелен свежими газетами. По его центру расположилась алюминиевая миска, в которую заботливо были выложены огурцы, остававшиеся от Маруськиного дара. Рядом, прямо на газете, красовалась краюха черного хлеба, нарезанная толстыми ломтями. Банки с тушенкой были уже вскрыты и тоже поставлены на стол. Картину дополняла пара гнутых вилок, а также уже открытая, но еще не тронутая бутылка водки и непременный атрибут каждого застолья – стеклянные стаканы.

– Вот это другое дело, – довольно прогудел Потапыч, оценивая труды наших товарищей. – За таким столом и потрапезничать приятно.

Все расселись в том же порядке, что и вчера. Видимо у каждого здесь было свое, строго определенное место.

Остаток дня прошел за шумной пирушкой. Тост следовал за тостом, перемежаясь рассказами о былых приключениях и похождениях. Даже Профессор поведал о том, как еще в школе на уроках химии его заинтересовал процесс дистилляции. А когда они проходили спирты, он вместе со своим закадычным приятелем решил попробовать данный им для опытов спирт на вкус.

– Представляете, – захлебываясь от смеха, выдавил из себя Дмитрий, – Училка, видимо, заметила это и стала всех стращать последствиями отравления метиловым спиртом. Сначала, дескать, расширяются зрачки, и ухудшается зрение, потом слух… Ну а мы, уши-то развесили, и давай проверять друг друга. Не расширились ли зрачки. Вот страху-то натерпелись. Разве могли мы знать, что во избежание случайных отравлений, ведь у метилового спирта даже пары ядовиты, школьникам разрешалось иметь дело исключительно с этиловым.

Подняв глаза вверх, видимо что-то вспоминая, Профессор вновь продолжил:

– Однако с тех пор интерес к химии не угас. Наоборот, мы с корешами решили гнать самогонку, используя полученные в школе знания. Поставили брагу в пятилитровых банках и стали разыскивать необходимое оборудование в магазинах. Естественно из нашей затеи ничего не вышло. В те времена купить змеевик, я уже не говорю о дистилляторе, в магазине, даже специализированном, человеку с улицы было невозможно. Не то, что сейчас… Да и брага скоро закончилась. Мы ведь каждый день пробовали, что получается. Даже до кондиции ей дойти не дали. Эксперимент, в общем, закончился не удачно. А интерес к химии остался…

– Вот, вот, – подхватил Потапыч. – Я и говорю, что мы с тобой такой самогонный аппарат смастетерим, что в пору Нобелевскую премию давать. Эх, и заживем мы тогда…

Сидеть далее в насквозь прокуренном помещении стало невмоготу. Сославшись на недомогание, я вышел на воздух и некоторое время, сидя на пеньке, разглядывал звездное небо, стараясь отыскать среди мириадов звезд, ту единственную, родную.

«Удастся ли когда-нибудь вернуться домой?» – с ностальгией подумал я и, отогнав от себя невеселые мысли, со вздохом встал. Пора было возвращаться. Новые приятели могли превратно истолковать мое долгое отсутствие.

Однако мои опасения оказались беспочвенными. За столом сидел только Профессор. А остальные, даже не сбросив свою обувку, видимо устав от «трудов праведных», крепко спали, расположившись на кучах тряпья как на матрасах. Обсудив с Дмитрием детали утреннего похода за водой, я тоже последовал их примеру. Так закончился мой второй день проживания на свалке.