Анна Старобинец - Переходный возраст (сборник)

В день побега кот наотрез отказался от еды и питья; несколько часов просидел на шкафу, размахивая напряженным, дрожащим хвостом. Потом вдруг громко зашипел, как новогодняя петарда перед взрывом, и решительно ринулся вниз, прямо на Максима, который мирно сидел себе в кресле и смотрел по телевизору мультики. Все произошло в считанные секунды. Продолжая шипеть, Федя — их толстый, всегда такой ласковый, такой ленивый кастрированный Федя — наотмашь ударил мальчика лапой по лицу, оставив у него на лбу четыре глубокие кровоточащие борозды. Потом, пролетев чуть не половину комнаты, одним прыжком вскочил на оконную раму (едва не свалился, но уцепился передними лапами и ловко подтянул грузное, нервно подрагивающее тело), весь подобрался, истерично мяукнул и выпрыгнул наружу через открытую форточку.

Марина выбежала на балкон и свесилась вниз, ожидая увидеть на земле полосатый трупик животного. Однако кот уже преспокойно трусил по тротуару куда-то в глубь дворов, словно полет с восьмого этажа был для него привычной ежедневной разминкой.

Больше Марина никогда его не видела. В тот вечер она немного побродила вокруг дома — совершенно безрезультатно — и вернулась обратно с некоторым облегчением. Что бы она стала делать с таким агрессивным котом, если бы он нашелся, было решительно непонятно. Лечить? Усыплять?

«Наверное, он заболел и ушел умирать», — решила Марина. На следующий день Максиму сделали прививку от бешенства.

Через три недели кот, испуганный и исхудавший, благополучно добрался до их старого дома на Таганской. Еще с месяц он жил на помойке, куда какая-то сердобольная тетушка ежедневно приносила молоко в металлической крышечке и мелко нарезанные сосиски. А когда наступили холода, сердобольная тетушка взяла Федю к себе и назвала его Марусей.

Он умер через десять лет — спокойно, от старости.

— У вас неблагополучная семья? — спросила Елена Геннадьевна, вежливо прикрывая пухлой ладошкой зевок.

— В каком смысле?

— В смысле — неполная? — задушевным голосом пояснила Елена Геннадьевна и придала своим мутно-голубым коровьим глазам, упиравшимся в бифокальные стекла, еще более вопросительное выражение.

— А при чем тут?.. — мрачно сказала Марина.

— Ну, я прослеживаю некоторую связь. — Елена Геннадьевна скрестила сметанно-белые, усеянные браслетами и пигментными пятнами руки на груди и явно приготовилась к долгой доверительной беседе. — У вашего мальчика имеют место нарушения психики. Это действительно очень серьезно.

Елена Геннадьевна была школьным психологом.

— Какие нарушения?

— Отсутствие внимания, неспособность сконцентрироваться, нарушения памяти, сонливость… — Елена Геннадьевна сняла очки и принялась остервенело, с громким чавкающим звуком тереть руками глаза, — на уроках мальчик не может сосредоточиться…

Марина молчала.

— …У мальчика плохая успеваемость, мальчик… — Елена Геннадьевна на секунду застыла, вдохновенно подыскивая какой-нибудь еще более удачный синоним, — не проявляет к занятиям интереса.

— Понятно, — сказала Марина.

— Понятно? — изумилась Елена Геннадьевна и перестала выковыривать из глазниц их скользкое содержимое. — А больше вы мне ничего не хотите сказать?

— Что, например?

— Например… то, что у двенадцатилетнего мальчика совершенно нету друзей, вас не удивляет? — Елена Геннадьевна аккуратно вставила очки обратно, в красную лоснящуюся ямку на переносице.

— Максим очень дружит с сестрой — и ему этого вполне достаточно.

— Простите, но я почему-то не вижу между ними большой близости.

— Просто они учатся в параллельных классах — вот вы и не видите. Мне пора, — устало сказала Марина.

— И что, вы совсем не замечали в поведении сына каких-нибудь странностей за последние… э-э… два года? — не сдавалась Елена Геннадьевна.

«Странностей, — грустно подумала Марина, — сколько угодно „странностей“. Не тебе же о них рассказывать, безмозглая ты лягушка».

— Не замечала.

Марина поднялась.

— И между прочим, его ужасающая физическая форма, — школьный психолог вдруг резко привстала и совершила в сторону удаляющейся родительницы странное движение рукой — словно собиралась ухватить ее за подол пальто, но в последний момент передумала, — это не просто обмен веществ… У человека все взаимосвязано, да! — и психика… и душа…

Марина осторожно прикрыла за собой дверь.

«…И тело — да — и тело — да — и тело», — застучало у нее в голове в такт шагам.