Александра Бракен - Темные отражения. Немеркнущий [litres с оптимизированной обложкой]

Вес, придавливавший меня к Нико, исчез, и в легкие хлынул дымный, пыльный воздух. Откашливаясь, я шарила рукой по полу, пока не нащупала светящуюся палочку.

Нет, не палочку. Чей-то палец, отдельно от тела.

Поднявшись на ноги, я постояла, пока не перестали дрожать колени.

– Кто-нибудь… – начала я.

– Бункеробойные бомбы, – объяснила Вайда. – Валим.

– Джуд…

– Я здесь, – отозвался мальчик. – Я тебя не вижу, но я здесь…

– Все здесь; все в порядке, – оборвал его Толстяк. – Говорите, куда идти.

– Вниз… – я закашлялась, сплевывая комок пыли, набившейся в горло и на язык. Теперь глаза привыкли к темноте, и я поняла, что тусклое оранжевое свечение, окружающее нас, исходит не от светящихся палочек, а от огня, занявшегося после взрыва. И тут осознание обрушилось на меня со скоростью пули: с полуобрушившейся крыши свисали провода, фрагменты кровли тоже грозили обрушиться нам на головы. И звук отдаленного грома никуда не делся, стал даже громче, продолжая свой убийственный ритм.

Они бомбят город . Сейчас даже неважно, кто «они». Я вытерла скользкий теплый ручеек, сбегающий по подбородку, оглянувшись удостовериться, что Нико в порядке. Они с Джудом, обнявшись, прижались друг и другу.

Я повернулась, пересчитывая тех, мимо кого проходила.

Толстяк стоял, наблюдая, как темные фигуры детей и агентов покидают комнату через запасной выход. А Вайда… она уставилась на неподвижные тела, разбросанные по полу, некоторые были завалены обломками потолка. В комнате пахло горелой плотью и дымом. Повсюду валялись кроссовки и ботинки, сорванные с окровавленных, неподвижных ног.

– Мы не можем их оставить, – заплакал Джуд, потянувшись к телу Сары, одной из Синих. Сарины невидящие глаза уставились прямо на него, ее грудь прогнулась под обрушившимися на нее обломками. – Мы… Это неправильно, мы не можем оставить их здесь! Пожалуйста!

– Придется, – сказала я. – Пойдем.

С тех пор как я присоединилась к Лиге, мы дважды проходили учебную эвакуацию, и оба раза использовали разные выходы, чтобы покинуть штаб. Один шел через лифт и через туннель, который мы обычно использовали. Другой – через огромную винтовую лестницу, которая выходила наружу недалеко от завода, что служил нам прикрытием. Сейчас ни один из них не годился. Я поняла это, взглянув Коулу в лицо.

– Вперед, вперед, вперед, – подгонял он нас, подталкивая каждого ребенка и агента к двери. – Вниз – до уровня три, выходим, как вы вошли. Держитесь агента Кэлба!

Я все попыталась пересчитать головы, но было слишком темно и дымно. Стены снова содрогнулись, отбрасывая меня вперед, к Лиаму, который ждал нас у двери.

– Ты в порядке? – задыхаясь, спросил он. – Он заставил меня, я не хотел идти.

Коул схватил его за воротник и выволок в коридор первым. Нашей целью была центральная часть здания. Мы плелись сзади, один за другим, пытаясь пробраться через бетон, пылающие обломки и шипящие, плюющиеся паром прорванные трубы. То, что коридор оказался разворочен не так сильно, как Атриум, было настоящим чудом.

Лестница на второй уровень наполнилась дымом и паром. Рубашка до последней нитки пропиталась потом. Стягивая куртку, я по привычке принялась нащупывать флешку, которой там уже не было.

«Кейт, – подумала я. – Где Кейт? Что случилось с Кейт?»

Следующий взрыв швырнул меня вперед, прямо в спину Лиама. Один из детей перед нами кричал, но я слышала лишь шепот Джуда позади нас: «О Господи, Господи», и так снова и снова. Не знаю, о чем думал мальчишка, но если он, как и я, представлял себя погребенным под десятью тоннами бетона и грязи, удивительно, что он еще держался, а уж тем более двигался вперед.

Когда мы завернули ко второму уровню, наткнулись на невидимый заслон. Я протиснулась мимо Лиама и схватила Коула за руку.

– А что с теми, кто остался в медицинском блоке?

– Если они не могут сами встать и пойти, мы не можем сделать это за них, – безапелляционно заявил он.

– А Клэнси? – спросила я, хотя уже знала ответ. – Его выпустили?

– Времени проверять этаж не было, – ответил Коул.

Я оглянулась, жалея, что в темноте не вижу лица Лиама. Зато почувствовала его руки на талии, мягко подталкивающие меня вперед. Потом его голос прошептал мне на ухо:

– А что бы сделал он, останься там ты? Или я?

От этих слов легче мне не стало – к горлу по-прежнему подкатывала желчь. Одно дело – запереть человека в качестве заключенного и совсем другое – оставить на верную смерть.