Ольга Фикс - Улыбка химеры

– Без удовлетворения базовых потребностей все остальное делается неважным и невозможным! Без еды и воды человек попросту умрет! Вы должны гордиться тем, что, несмотря на юный возраст, вносите вклад!

Им таки было чем гордиться. На закрепленных за школой сельхозугодьях все делалось руками учеников. Каждому находилось дело по силам и возрасту. Не так много, не так часто. Чтобы это, упаси бог, не мешало учебе. Слава богу, учеников в школе много. Один начнет, а другой закончит. Да и школа в государстве не одна.

Однако все строилось на этом. Везде, где надо, вкладывались именно их частички души.

По идее, Сергей должен был все это со временем возненавидеть. Но ему, наоборот, классно было сознавать, что они без дураков делают нужное, стоящее дело. Что без них и хлеб не вырастет, и картошка останется невыкопанной, в земле. Коровы будут сутками мычать недоеные, поросята пищать некормленые, а у людей в городах и весях не будет ни мяса, ни молока.

Когда в конце рабочего дня Сергей, теперь уже квалифицированный механизатор – а чего, если он в двенадцать лет впервые на трактор сел? – вот так сидел и смотрел на поле, он чувствовал себя здесь хозяином. Это было его поле, каждый колосок был ему здесь знаком. И пусть другие, если хотят, думают по-своему. Ему не жалко, пусть они обманывают себя. Как это может быть чье-то еще, если этот кто-то никак здесь ни во что не вложился?

Может, и правда не уезжать никуда? Поступить на заочку в агрономический, выстроить дом прямо на краю поля и сидеть по вечерам на крылечке, всматриваясь в бескрайнюю даль. Интересно, что скажет на это Лерка? Ей-то ведь явно хочется в город. Где театры, проспекты, косметические салоны и магазины…

Впрочем, до окончательного решения у них еще впереди пять лет! Может, он еще и сам передумает.

Сережка на всю жизнь запомнил, как Дуся вывела их, десятилетних, на поле и он впервые увидел горизонт. Его будто вытряхнули наружу из тесной коробки! В городе ведь все кругом заставлено домами. А тут вдруг со всех сторон оказалось сплошное небо. Он слово бы парил в воздухе, крохотная точка в бескрайнем мире. Небо кончалось где-то далеко-далеко, за полем.

– А можно туда? – спросил он у Дуси. – Я хочу посмотреть, где оно кончается.

– Конечно! – сказала Дуся. – Потом, со временем. А пока… Мы ведь пришли работать.

– Так что ты выбрала в результате?

– Сама не знаю. Честно! Писала, что в голову взбредет. Литература, философия, два иностранных языка, история мировых религий. Случайный набор какой-то.

– С языками, кстати, совсем не глупо. Языки всегда пригодятся. С языками можно за границу за общественный счет кататься. А историю религий зачем?

– Просто. Хочу понять, как это устроено.

– А в личном что написала?

– Извини, Лерка, но личное – это личное. Как дойдет до дела, узнаешь.

– У ти бозе мой, секреты у нас! Можно подумать, кто-то не в курсах, что ты по Ерофееву который год сохнешь. Зря что ль он ведра за тобой на картошке таскал? А что, он прикольный. Не то что мой Серый – валенок валенком. Только и радости, что свой.

– Да ну, глупости! С Сашкой мы просто друзья. Да и зачем ему? Он и без меня прекрасно устроился.

– Ну, баба под боком еще никому из них не мешала.

– Да нет, Лер, Сашка – он совсем по другому делу.

– Да ну? А на что поспорим? Так просто не бывает! Разве что… если… короче, это уж совсем не про Ерофеева.

– В смысле как «поспорим»? Ты что, пойдешь проверять?

– А хотя бы. Ну раз у тебя у самой кишка тонка.

– Да ну, при чем тут… Проверяй сколько влезет. Что только Серый скажет?

– А его не касается! Что я за него, замуж, что ли, вышла? Хорошо, если не Ерофеев, то кто?

– Девчонки, хватит болтать! И так химия в голову не лезет, а тут еще вы над ухом стрекочете. Я из-за вас завтра провалюсь!

– Ты что, Анечка?! Ты не можешь провалиться! Мир тогда перевернется! Останется без гениального врача!

– Ладно, Маш, валим отсюда. На воле договорим.

– Смотри, Машка, досмеешься! Чем болтать, сама б свое почитала. Лерке что, у нее все схвачено. Для нее учебный год уже окончился. А у тебя как бы с обществоведением сюрпризов не вышло. Ляпнешь что-нибудь не то, а там же не только Максим, там комиссия. И плакали твои языки с религиями.

– Ань, ну что я могу поделать? Я жаворонок. Вечером голова бастует. Ни на чем сосредоточиться не могу. Встану завтра часиков в шесть и спокойно все повторю. Экзамен же в десять только! До десяти сто раз успею взад-вперед учебник прочесть. Уложится. Слава богу, не химия.