Олаф Стэплдон - Из смерти в жизнь

Каждый из этих шести миров за столетия выработал собственный, подходящий ему образ жизни, свое искусство и свою мудрость. Жизненные потребности каждый мир удовлетворял по-своему, но роскошью, искусством и мудростью они наслаждались сообща. Конфликт воль случался и между этими мирами: так например, Уран потребовал, чтобы на Антарктическом континенте основали огромное поселение для гостей-уранян, способных жить лишь в самом холодном земном климате. Но поскольку все расы, различаясь так во многом, были одинаково верны общему духу человеческому, конфликты, иногда мучительные, только обогащали их.

Духу человеческому, углубившемуся в будущие воспоминания, представляется, что более миллиона лет расы солнечной системы совершенствовали свои общества и изощряли культуру. Но под конец и они, подобно первоначальному земному человечеству, достигли стабильности и вступили в долгую фазу ритуализированной жизни.

Дух человеческий — теперь уже зрелый дух шести миров — предвидел этот смертоносный застой. И снова он обратил взгляд к звездам. Все усилия физиков шести миров установить физический контакт с какой-нибудь разумной расой вне солнечной системы, оказались тщетны. И, хотя люди постоянно пребывали словно бы на краю великого прорыва в искусство телепатии, развить ее им так и не удалось. А физическая связь с планетами ближайших звезд выглядела недостижимой — слишком уж велик был океан межзвездного пространства. Ни одна попытка физической или психической связи не удалась.

Целую вечность шесть миров вели счастливую, но стереотипную жизнь. Новый век не отличался от предыдущего, и для быстрого разума находилось все меньше дела. От этого разум мало-помалу впадал в кому. Наука стала мистическим ритуалом, искусство — сложной игрой по правилам вековой давности, личные отношения требовали не взаимного познания, а формальной вежливости, религия, напоминавшая когда-то о подвигах крестовых походов, стала удобным и приличным ритуалом.

Дух человек, словно зритель скучной игры, словно путешественник в снежном заносе, боролся с подступающим смертным сном.

Между тем безнадежное существование шести миров затянулось на тысячи и миллионы лет. День становился все длиннее. Луна, отдаляясь от Земли в своем вращении, представала ее обитателям уменьшающимся диском, а затем, сужая круги, становилась огромным шаром в небе, и наконец, разорванный силами притяжения спутник распался на миллион обломков, образовав яркое кольцо, как у Сатурна. Отныне люди видели в ночном небе ослепительную дугу, освещенную солнцем. Между тем само солнце, исчерпав свою энергию, стало меньше.

А люди шести миров, как шестерка лунатиков в общем танце, все исполняли свои бесконечные ритуалы.

Эпохи сменяли друг друга. Менялся рисунок созвездий. Старые звезды тускнели и гасли одна за другой. А для тех, что прежде были в расцвете сил, близился кризис, который должны в свой срок пережить многие звезды. Загоревшись на несколько недель фантастически ярко, они затем впадают в тусклую дряхлость.

Шесть миров знали, что скоро так случится и с их солнцем, которое поглотит или разорвет свои планеты.

Сегодня, когда колокола звонят победу, дух человеческий добирается в воспоминаниях будущего до эпохи, когда ожидание катастрофы охватило умы всех людей. Не было способа спасти мир от гибели. Малый человек никакими средствами не может сдержать силу звездного взрыва или избежать его. Шесть миров, подпав под тень гибели, изменили свой характер. И дух человеческий наконец стряхнул с себя сонливость, чтобы встретить смертную угрозу без надежды ее отвратить. Он готовился к концу.

То же происходило с мужчинами и женщинами в шести мирах. Точную дату взрыва предсказать не удалось, но случиться он мог в любой момент, и наверняка — не позднее нескольких столетий. Было время, когда люди, укротив свой дух, горячо обсуждали, совершить ли им массовое самоубийство, или продолжать прежние дела, презирая будущее. В конце концов они решили не торопить катастрофу и даже не отказываться от продолжения рода. Ведь расчеты могли обмануть их, и быть может, их нарядной цивилизации предстояли еще тысячи лет жизни. И даже если конец, как ожидалось, наступит в течение века, они решились встретить его в полном сознании, с достоинством. Пусть дети рождаются по-прежнему, даже если их ждет гибель. Пусть дух человеческий испытает все, до последнего мгновенья. Пусть великие сокровища опыта, накопленные им за много эонов, станут завершенными, чтобы он мог с благоговением и трепетом сложить их к ногам Другого.