Павел Иевлев: Календарь Морзе [СИ]

Так что сначала я не стал бить официанта головой об стол, потом не стал коленом ломать нос, потом не врезал ему по яйцам и не начал топтать упавшего с криком «хули ты лыбишься, ушлепок». Просто продиктовал заказ, чтобы он наконец свалил уже на кухню и вынул свои масляные глазки из Анютиного декольте, пока я их не вынул из его глазниц вилкой.

— Как дела, Анюта? — спросил я самым светским тоном, который возможен при одновременном мысленном расчленении трупа бензопилой. — Над чем работаешь?

Анюта Трубная, помимо работы в местной многотиражке «Стрежевский вестник», подвизается стрингером [3] Это, внезапно, не тот, кто носит стринги, а журналист, не входящий в штат какого-либо издания. — вольным журналистом, зубастым, как челюсть акулы. У нее личная онлайн-газета «Анютины глазки», где в качестве верхней картинки вставлены те самые «глазки» — две башни Саурона с горящим глазом из фильма «Властелин Колец». Если навести курсор, то левый подмигнет. Ну да, провинциальный веб-дизайн. Ладно, ладно. Это не так пошло выглядит, как звучит, и соответствует концепции. Анюта выворачивает наизнанку городские секреты, бичует местные пороки, талантливо высмеивает региональное начальство, волком выгрызает провинциальную коррупцию и неизбежное местечковое распиздяйство. Аня хочет сделать мир лучше.

Кого-нибудь другого давно бы убили, но на нее ни у кого рука не поднимается.

— Ты слышал, что в городе пропадают люди? — сказала она, очаровательно нахмурившись.

— Слышал, — честно подтвердил я. — Малдер сегодня нес эту чушь в моем эфире.

— Это не чушь! — она хороша, когда сердится. — Это факты! Но Кэш запретил ставить в «Вестник», ему мэр не велит.

— Ага, так вот почему предложили дружинников мобилизовать… — догадался я. — Работают на опережение!

— Дружинников? — удивилась Анюта. — Когда?

— Иногда стоит пользоваться открытыми источниками, — улыбнулся я. — Вон, Чото уже в утреннем выпуске обнародовал.

Анюта очень мило закусила нижнюю губу — она терпеть не могла, получать информацию не первой.

— Ладно, посмотрим, что из этого выйдет. Но исчезновения — это моя новая тема, я ее работаю.

— Так что, фермеры отменяются? Черт, а я так рассчитывал… Природа, птички, комары, навоз, сеновал…

— Тебе бы только сеновал… — засмеялась Анюта. — Мы поедем к фермерам, раз уж решили, но не раскатывай яйца, Антон. Никакого сеновала не будет, вечером вернемся.

— Яйца подкатывают, раскатывают губы, — покачал я укоризненно головой. — Профессионал должен быть точен!

— Ты совмещаешь оба занятия, а я объединила формулировки.

Я добровольный помощник, водитель и телохранитель. Ведь мы друзья . Анюта — отличная подруга, всегда готовая хоть на бал, хоть на рыбалку и не чуждая иногда дружеского секса. Я хочу на ней жениться и завести детей — прекрасных белокурых малышей с ее божественно синими, с темным ободком, глазами, — ее устраивает дружба и секс без обязательств. Что-то не то у нас с гендерными ролями.

Понимания в этом вопросе не нахожу, но и надежды пока не теряю.

Официант принес мясо и подал с таким видом, будто отрезал его с собственной жопы. Ненавижу урода — хули он глазеет? Аня откромсала ножом кусок стейка и вцепилась в него ровными белыми зубами.

— Статью про фермеров все равно надо делать. Про них никто не пишет, мэрия их игнорирует, потому что типа область, губернатор… ну, ты понимаешь.

Анюта досадливо сморщила тонкий прямой нос с крошечным гвоздиком пирсинга — губернатор оставался неприступен для прессы.

— Скорее всего, ничего интересного ты там не найдешь. Ну, за исключением сеновала, конечно.

— Люди должны знать правду, какой бы скучной она ни была! — убежденно заявила Анюта.

И, разумеется, мы поехали.

— Доброе утро! С вами Радио Морзе и Антон Эшерский! Мое имя неудачно рифмуется, зато фамилия подсказывает, что внутренние грани моей личности пересекаются под невозможными углами.

Сегодня, как всегда, тринадцатое июля, но, если мы представим, что на улице восьмое октября, то сможем отпраздновать День работников сельского хозяйства. Это люди, которые действительно разбираются в сортах говна — ведь для них это ценное удобрение!

Я поставил музыку и закурил. Некурящий Чото смотрел на меня неодобрительно, но кофе все же принес. Я присосался к чашке, как голодный весенний клещ к ноге — не выспался этой ночью. С одной стороны, повод радостный — был, так сказать, допущен к телу. После наших вчерашних сельскохозяйственных приключений Анюта, то ли проникнувшись моим героизмом, то ли устав глядеть в мои голодные глаза, пригласила вечером «подняться, попить чаю», хотя могла и распрощаться у подъезда.