Райан Гродин - Инвиктус

Фар уже слышал, как королева в подробностях описывает восхищенной публике свои последние похождения в Париже.

— Всякий человек хотя бы раз в жизни должен попасть на маскарад. Оказаться без лица — это дает такое чувство свободы. Хотя бы на миг забыть о том, кто ты есть.

Поклонники Марии-Антуанетты усердно кивали. Страусовые перья в прическах дам заколыхались; мужчины затрясли париками в знак безоговорочного согласия. Фар подобрался ближе, изо всех сил стараясь не задеть подол какого-нибудь платья. Пока что никто из присутствующих не удостоил его повторным взглядом, и он рассчитывал, что все так и пойдет.

Предупреждение прозвучало уже громче:

— Возникла угроза обнаружения.

Никакой угрозы Фар не чувствовал. Мария-Антуанетта стояла к нему спиной, слушатели окружали ее тройной стеной, так что заметить его королева никак не могла. Плечи тех придворных, что повыше, служили достаточно хорошим прикрытием.

— Ходить неузнанной среди сотен незнакомцев — такое пьянящее чувство. — Мария-Антуанетта начала поворачиваться. — Вы так не считаете?

Вновь зазвучал хор согласных голосов, но королева, словно не слыша их, сделала разворот на сто восемьдесят градусов. Фар оставался на кромке толпы, его записывающее устройство фиксировало каждую деталь, когда Мария-Антуанетта оказалась в поле зрения. Платье в кружевах от Розы Берген. Родинка на правой щеке. Бриллианты, обвивающие бледную лебединую шею.

О, какие замечательные получались кадры! Возможно, лучшее из того, что ему доводилось записывать. Фар не сомневался, что если бы снимались подлинные события, то собранную информацию опубликовали бы под заголовком «Вечер с Марией-Антуанеттой». Гораздо занимательнее, чем средневековый город, заполненный трупами с пирующими на них крысами. И веселее — если не знаешь, чем все это закончилось.

Запись обеспечит ему прямое назначение в экипаж МВЦ. Фару уже мерещились сержантские нашивки на мундире, когда королева повторила вопрос:

— Вы так не считаете?

Двое мужчин, стоявших перед Фаром, кивнули, но Мария-Антуанетта не удостоила их даже взглядом и, шагнув, миновала эту пару. Бледная кожа королевы, темный огонь в ее глазах и царственная поступь — все это напомнило Фару, как однажды в симуляторе он увидел на заснеженных просторах Швеции девятнадцатого века белого северного оленя. И это было последнее, о чем он успел подумать, прежде чем королева Франции оказалась прямо перед ним. Случилось самое страшное.

Компьютер пронзительно и бесполезно вопил:

— Обнаружен особой третьего уровня! Немедленно прекратить выполнение задания!

— Я сразу опознаю чужого, когда его вижу. — Мария-Антуанетта склонилась к Фару. Их щеки почти соприкоснулись, и он ощутил запах розы и бергамота. — Тебе здесь не место.

Этого не могло произойти. Этого не должно было произойти. Никаких провоцирующих факторов Фар не отметил: он стоял вне поля зрения королевы, хранил молчание, платье его находилось в полном порядке. Он подошел ближе, чем рекомендовал компьютер, но прежде это не имело значения. Обычная Мария-Антуанетта в обычном симуляторе продолжала бы обращаться к придворным и не стала бы впиваться своими темными глазами в темные глаза Фара. Он отстраненно подумал, что глаза у нее такого же цвета, что и у него. Настолько насыщенно карие, что кажутся почти черными.

— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ ВЫПОЛНЕНИЕ ЗАДАНИЯ! — верещал компьютер.

Экзамен закончился. Все закончилось. Мария-Антуанетта подмигнула и отступила назад. Сделала это не спеша, осознанно, насмешливо давая Фару понять , что провал не являлся случайностью.

Этот провал подготовили.

Кто-то влез в настройки симулятора.

Версаль исчез, он снова оказался в окружении голографических экранов, которые в спящем режиме отсвечивали перламутром. Фар стоял один во внезапно наступившей тишине и тяжело дышал. Тело под многочисленными слоями одежды покрылось холодным липким потом. Его трясло, но не от страха, а от ярости.

— Верните назад! Я не виноват! Это не…

— Фарвей Гай Маккарти. — Вместо компьютера раздался голос инструктора Марина. Черт возьми, Марину это понравится. — Пожалуйста, пройдите к выходу для разбора и подведения итогов.

Объект семь успешно перенаправлен

В комнате для собеседований находилось двустороннее зеркало, и когда Фар вошел, оно с беспощадной точностью отразило его облик. Все в том же парике, расшитом цветами камзоле и с кружевами, пеной лезущими из обшлагов и отворотов. Он смотрел и чувствовал, что эта оболочка — всего лишь пустая раковина, а его настоящее «я» болтается где-то рядом, привязанное к этому придворному господину, как детский шарик на ниточке.