Илья Вдовицкий - Добрый злой человек

— Одну минутку, — мужчина достал телефон и принялся набирать чей-то номер, — Алло, Света? Как ты говорила называется творожок?… Нет, не помню. Хорошо, в следующий раз буду записывать. А я здесь такого не вижу. — А какие у вас творожки есть? — обратился он к уже сконфуженной продавщице. — Нет, Света, в этом гадюшнике наверно такого не бывает.

Терпение Сэма лопнуло.

— Слышишь, ты урод!..

«Всё. Дальше я ничего не помню, да и не в этом вовсе дело, что там дальше было. Всё это последствия. Главное причина, Боб. Причину надо искать».

Казалось бы, какой маленький и, на первый взгляд, незначительный эпизод. Однако именно в таких эпизодах и зарождается «Борьба за мир, да такая, что камня на камне не останется».

Ты Боб не волнуйся, сейчас понемногу разберёмся, что к чему.

«Что же произошло Сэм?» — Сэм провёл пальцами по острым краям камня, на котором багряной отметиной запекалась кровь, оставленная от содранных пальцев Боба, и внимательно присмотрелся к потёкам на ладони. — «А произошло вот что, Сэм, ты почему-то решил, будто все вокруг должны быть добрыми, отзывчивыми, внимательными друг к другу. Но ведь такого не бывает. Ты напрочь вычеркнул из своей жизни многие вещи лишь потому, что они тебе неприятны. Понимаешь? Неприятны! Они тебя раздражают, заставляют негодовать, или даже впадать в ярость. Но, разве ты можешь впадать в ярость и негодовать? Разве это приемлемое для тебя поведение? Нет! Ни в коем случае! Ты не такой, Сэм!»

«Вот оно, Боб! Как только ты сказал слово „нет“ самому себе, ты объявил войну своим эмоциям, понимаешь? Войну. И тебе придется их давить! Давить нещадно! Давить самого себя! И тем сильней будет нарастать давление, чем упорней ты будишь говорить себе — „я не такой“. Оно будет возводиться в куб, в пятую степень, в десятую, пока не заслонит собой весь окружающий тебя мир.

Интересно, Боб, ты хоть когда-нибудь пытался подавлять в себе свои эмоции? Хм… Представляю себе твой ответ — „А зачем Сэм? Все так живут и не знают никаких проблем. Относись к жизни проще, да смотри в оба. И самому спокойней будет, и других жизни научишь“».

Да Сэм, весь мир вокруг тебя стал белым и пушистым, а тут вдруг на тебе, — что это за нелепая дырка на моей белой, отглаженной плащанице? Что за безобразные нитки лезут по краям, уродуя ровный отчеканенный подол накидки? Неет, решаешь ты, мы этого не потерпим, с этим нужно бороться, пока не поздно. Бороться безжалостно и хладнокровно, чтоб от этого уродства и следа не осталось. Всё просто! Выход найден! Их нужно обрезать! Обрезать раз и навсегда!

Обрезал, полегчало. Не успел пройти и ста метров как нитки полезли с удвоенной скоростью. И вот ведь незадача, чем больше подрезаешь, тем больше дырка становится. Не успел опомниться, а от белой плащаницы лишь грязные растерзанные клочья по ветру развеяло.

«Вот, Сэм, вот где причина. Причина в тебе самом…

Но, ничего, Боб, ничего. Ещё не всё потерянно».

— Андрюха, слушай, выручай.

— Что случилось?

— Тут такое дело, мне неудобно тебя просить но, не мог бы ты меня после обеда подменить?

— Сэм, для тебя всё, что угодно только, пожалуйста, давай не сегодня. Давай завтра, а лучше послезавтра, ты же знаешь, я так загружен, а сегодня ещё и с Лидкой договорился встретиться. Сэм, ты же не обидишься? Правда, не могу.

Сэм подошел к окну курилки и посмотрел в небо, улыбающееся теплыми, солнечными лучиками, которые так и подмигивали ему, мол — «Сэм! Смотри как классно вокруг! Да не обращай ты на всё это внимания!»

— Сэм, ну пожалуйста, не обижайся. Да, ты много раз меня выручал, но ведь тебе это ничего не стоило. Зачем ты становишься в позу обиженного? Ну не могу я. Не-мо-гу!

— Андрей, Андрей, не надо.

— Что не надо? Почему не надо? Ты ведь должен и меня понять. Что значит не надо? Ты посмотри на него, ещё и обиделся! Знаешь, что?

— Андрей, спасибо, я передумал. Забудь.

— Неет, не надо из меня тут какого-то подлеца делать!

— Да никого я из тебя не делаю. Я же сказал, передумал.

— Да пошёл ты, Сэм! Если ты такой друг, то мне вообще плевать передумал ты, или нет. Так что давай! Физкульт-привет! Заходи, если что, не стесняйся, — бросив окурок в пепельницу на обшарпанном подоконнике, Андрей быстрым движением юрко протиснулся в открывшиеся створки лифта, и скрылся из виду за спинами ожидающих пассажиров.

«Дело дрянь, если шеф узнает о моем отсутствии, мне не поздоровиться. Да дело даже не в моём отсутствии, шефу всё равно, на месте я, или нет, лишь бы работа не останавливалась. Просто обидно. До чего же обидно, сколько раз я выручал Андрюху! Сколько раз он говорил, что мой должник по гроб жизни, и на тебе — „Физкульт-привет!“ Неужели человек может вот так, смотря тебе прямо в глаза, не краснея откреститься от всего что было? Да нет, наверняка он тоже сильно переживает, даже вон что придумал для самоуспокоения, что мол, это я негодяй такой, пытаюсь ограничить его свободу. Ладно, Бог с ним, его не переделаешь».