Максим Бушуев - Резонатор 1. Шепчущие рядом

– Возможно, – улыбнулся Док. – В общем, если бы я не мог доказать вам свои слова делом, я бы к вам не пришел. Как уже говорил, я изобрел прибор – резонатор Зет-поля – и предлагаю вам испытать его на себе. Думаю, этот опыт украсит любую книгу!

– Вы хотите подвергнуть меня воздействию вашего Зет-поля? – я так искренне удивился, что испугался собственной откровенности с клиентом. – Чтобы я увидел их? Кого, разрешите полюбопытствовать, вы ведь так и не сказали, что это за существа?

– Если вы не испугаетесь, то сами увидите.

Ночи в отделении для буйных учат отделять страх от осторожности, а идти на поводу у кого-то – запрещают амбиции молодости: «Я же Вэн Райт – в недалеком (!) будущем Великий Психотерапевт. Обо мне мир еще заговорит с придыханием!». Но страх заглянул на страницы ещё ненаписанной книги и обещал, что читатели оценят союз с сумасшедшим, но известным Доктором. Потому я выпустил на волю бойкое возражение:

– Вы шутите? О каком страхе может вообще идти речь?!

ПОД КОЛПАКОМ ЗЕТ-ПОЛЯ

Я отвёл место Доктору в полуразрушенном особняке на окраине, где заросли гортензии крупнолистной скрывают двор от любопытных глаз. Но он направил кэб в заросли бетона, немного вырубленные кризисом 70-х, когда двухэтажные коттеджи заняли место монотонных многоэтажек. Кукольный домик из красного кирпича стойко сносил плети молний, подпирая низкое тёмное небо двускатной крышей. Но перед высоким крыльцом с пафосной дверью предчувствие экскурсии по катакомбам вернулось ко мне.

Пожилой, но сохранивший важную осанку дворецкий открыл массивную дверь так медленно, будто сам скрипел суставами. Он поздоровался, поинтересовался, не угодно ли нам high tea 6.

– Д-р Штерн, как много займет у нас времени вся эта процедура? – с улыбкой спросил я, понимая, что пытаюсь замаскировать тревогу.

– Немного, мистер Райт, – ответил он.

Мне было не до чая, хотя любопытство высушило губы и язык. Дворецкий получил отказ, взяв наши плащи, удалился.

По расшатанной винтовой лестнице, с явным трудом подогнанной к стандартному проекту коттеджа, мы поднялись на второй этаж. Сунув мне в руку блютус-наушник, Доктор Штерн длинным ключом, похожим на хирургический инструмент, отпер одну из дверей.

– Прошу, проходите, – он толкнул дверь и отдал мне ключ. – Будьте как дома. Все в этой комнате, включая бар, к вашим услугам.

Я ощутил себя крысой, помещённой в клетку со всеми удобствами.

– А я пошёл включать генератор, – добавил он и скрылся за дверью соседней комнаты.

Я вошёл, включил свет. Расположенный вверху двери механизм прикрыл её медленно, но всё равно неожиданно.

Неизвестно Доктор Штерн заботился так о чистоте эксперимента или настолько любил кабинет, что не стал уродовать его окончательно: Большой письменный стол с ноутбуком, кресло, стулья, книжные полки во всю стену, картины, бар в углу, ковер на полу – всё вернулось, но в окружение стен, отливающих мутным блеском отполированного свинца, и нависающим, состоящим из чёрных плит, потолком. Он жужжал, словно рой пчёл.

«Доктор, пить надо меньше…» – заметил я на столе тюльпан бокала и початую бутылку благородного коньяка. Рассмотреть этикетку мне не дали – ровно над столешницей завертелся смерчем туманный сгусток, будто выпуская мои эмоции из горлышка бутылки. «Джин» расширялся и удлинялся до роста среднего человека, прощаясь с аморфностью под речь Доктора в наушнике:

– Сейчас. Подождите. Я настрою мощность, – голос тонул в треске, а мои мысли – в хаосе.

Пластины зажужжали громче, будто перешли на другой диапазон звука, и мои уши вскоре вовсе его потеряли. Облако обрело форму обезьяны или похожего на неё существа.

Я старался сохранять спокойствие. Подумал, что Доктор Штерн джентльмен, и раз он меня пригласил, то видимо, именно это он и хотел мне показать; и не будь он полностью уверен в моей безопасности, то, наверняка не стал бы звать к себе. Хотя, меня посещала и такая мысль: кто знает, какие «тараканы» в голове этого «доктора»? Следом я привёл такой неоспоримый довод: я англичанин! И посему должен быть непоколебим и спокоен.

Вдруг эта обезьяна молвит, а точнее, шепчет:

– Выпей, Вэн…

На всякий случай я почесал ухо, отыскивая звук в наушнике, но Доктор даже не дышал в него. Тогда руки сами перекрестились, а обрывки молитвы забрезжили в сознании, потому что слащавый шёпот повторился:

– Выпей, Вэн, на душе будет веселей…

Кто-то другой издалека прокричал (или мне лишь показалось?): «Не пей!»