Питер Страуб - Фантастический Нью-Йорк - Истории из города, который никогда не спит [сборник, litres]

Ему пришлось постучать пять раз, прежде чем Дес открыл дверь.

– Вы, – только и произнес швейцар.

– Черепаха, – выдавил Тахион пересохшими губами. – Ему удалось что-нибудь выяснить?

– Нет, – ответил Десмонд, поводя хоботом. – Ничего нового. Свидетели его раскусили и понимают, что он блефует и никогда никого не уронит. А других методов у нас нет – разве что на самом деле кого-нибудь убить.

– Скажи, кого нужно допросить, – сказал Тахион.

– Вам? – удивился Дес.

Не глядя джокеру в глаза, Тах кивнул.

– Подожди, только пальто надену.

Дес вышел на улицу, одетый по погоде. В руках он держал меховую шапку и поношенное бежевое пальто.

– Наденьте шапку, а то башка замерзнет, – сказал он Тахиону. – И выкиньте свою дурацкую шинель, если не хотите, чтобы вас за милю узнавали.

Тах поступил как велено.

Напоследок Дес заглянул в магазин масок и добавил к новому образу Тахиона последний штрих.

– Цыпленок? – Тахион с сомнением покосился на маску с яркими желтыми перьями, оранжевым клювом и кривым алым гребнем.

– Когда я ее увидел, то сразу подумал о вас, – ответил Дес. – Надевайте.

На Четэм-сквер работал подъемный кран, эвакуировавший с крыши клуба «Чудаки» полицейские автомобили. Сам клуб работал как ни в чем не бывало. На входе стоял здоровенный лысый клыкастый джокер семи футов ростом. Когда они попытались пройти под неоновой вывеской, изображавшей виляющую бедрами шестигрудую танцовщицу, он схватил Деса за руку.

– Джокерам вход воспрещен! – резко сказал он.

– Отвали, Секач.

«Проникни в его разум», – подумал Тахион. До истории с Блайз он делал это инстинктивно. Теперь же он мешкал и не был уверен в своих силах.

Дес вынул из заднего кармана кошелек и достал пятидесятидолларовую банкноту.

– Ты засмотрелся на то, как спускают полицейские машины, и не заметил, как мы прошли, – сказал он.

– Точно, – ответил портье, и купюра исчезла в когтистой лапе. – За работой крана так интересно наблюдать.

– Зачастую деньги сильнее любых сверхспособностей, – сказал Дес, когда они с Тахионом вошли в сумрачный, похожий на пещеру, клуб. Народу было немного; редкие гости обедали и глазели на стриптизершу, танцующую на длинном подиуме за забором из колючей проволоки. Стриптизерша с ног до головы была покрыта шелковистой серой шерстью, только груди были гладко выбриты. Десмонд присмотрелся к кабинкам у дальней стены. Взяв Таха под руку, он отвел его в укромный уголок, где какой-то незнакомец в бушлате потягивал пиво из глиняной кружки.

– С каких пор сюда пускают джокеров? – проворчал мужчина. Его лицо было рябым и угрюмым.

Тах погрузился в его разум. «Тьфу, какого хрена здесь забыл слон из “Дома смеха”? И кто это с ним? Чертовы джокеры вконец обнаглели!»

– Где Баннистер держит Ангеллик? – спросил Дес.

– Это та дырка из «Дома смеха»? Не знаю, и Баннистера никакого не знаю. Джокер, я в твои игры играть не собираюсь.

В его мыслях Тах видел образы: бьющиеся стекла, серебристые осколки, кинжалами летящие в воздухе. Он на себе почувствовал толчок Мэла и увидел, как тот потянулся к пистолету, как вздрогнул и развернулся, когда в него ударили пули. Он слышал тихий голос Баннистера, отдающий приказ убить Рут, видел склад у Гудзона, где держали Ангеллик, и отчетливые синяки на ее руке, за которую ее тащили. Он чувствовал страх мужчины – страх быть раскрытым, страх перед джокерами, перед Баннистером, перед ними.

Тахион сжал руку Десмонда, и джокер развернулся, чтобы уйти.

– Эй, куда это вы собрались? – произнес рябой, демонстрируя полицейский значок. – Агент отдела по борьбе с наркотиками под прикрытием, – заявил он. – А вы, мистер, наверняка употребляли, раз задаете такие странные вопросы.

Дес спокойно позволил мужчине себя обыскать.

– Так-так, что у нас тут? – рябой извлек из кармана Деса пакетик с белым порошком. – Вы только посмотрите! Урод, ты арестован!

– Это не мое, – спокойно ответил Десмонд.

– Черта с два, – сказал рябой. В его голове проносились мысли: «Обычная случайность, оказал сопротивление при аресте, что мне оставалось делать? Джокеры поднимут вой, но кому какое дело до гребаных джокеров, вот только что со вторым делать?» – он взглянул на Тахиона. – «Черт, да этого цыпленка всего трясет, он точно под кайфом, вот так удача».

Вздрогнув, Тахион понял, что наступает момент истины. Он не был уверен, что у него получится. С Крошкой вышло иначе – тогда им повелевал слепой инстинкт, а сейчас он был в ясном уме и отдавал себе отчет в том, что делает. Когда-то он проделывал это с легкостью – манипулировать чужим разумом для него было все равно что пошевелить пальцами. Но теперь эти пальцы дрожали, на них была кровь – и в его сознании тоже. Он вспомнил, как разум Блайз разлетелся на осколки от одного его прикосновения, словно зеркала «Дома смеха». Прошла долгая, мучительная секунда, но ничего не произошло. К горлу подступил комок, и Тахион явственно ощутил знакомый вкус неудачи.