Альфред Бестер - Тигр! Тигр! [сборник litres]

Они проникли на завод – гигантский подвал глубоко под землей. Было жарко и трудно дышать – воздух нагревали печи. За гулом пламени они услышали странный голос, кричащий и вопящий на старый мотив:

– Все ерунда! Все ерунда!

Они увидели мечущуюся фигуру, неистово танцующую в такт музыке. Ноги прыгали. Руки дергались. Пальцы корчились.

Джед Старк поднял камеру и начал снимать. Затем Ванда вскрикнула, потому что я увидел их и схватил блестящий стальной рельс. Он разбил камеру. Он свалил девушку, а потом юношу. Андроид подтащил их к печи и медленно, смакуя, скормил пламени. Он танцевал и пел. Потом я вернулся в отель.

Термометр на заводе зарегистрировал 100,9 градуса чудесного Фаренгейта. Все ерунда! Все ерунда!

Чтобы заплатить за проезд на «Королеве Лиры», Вандельеру и андроиду пришлось выполнять на корабле подсобные работы. В часы ночного бдения Вандельер сидел в грязной каморке с папкой на коленях, усиленно пялясь на ее содержимое. Папка – единственное, что он смог увезти с Лиры. Он украл ее из комнаты Ванды. На папке была пометка «Андроид». Она содержала секрет моей болезни.

И в ней не было ничего, кроме газет. Кипы газет со всей Галактики.

«Знамя Ригеля»… «Парагонский вестник»… «Интеллигент Лелаида»… «Мегастерские новости»… Все ерунда! Все ерунда!

В каждой газете было сообщение об одном из преступлений андроида. Кроме того, там печатались новости местные и иностранные, спортивные вести, погода, лотерейные таблицы, валютные курсы, загадки, кроссворды. Где-то во всем этом хаосе таился секрет, скрываемый Вандой и Джедом Старком.

– Я продам тебя, – сказал я, устало опуская газеты. – Будь ты проклят! Когда мы прилетим на Землю, я продам тебя.

– Я стою пятьдесят семь тысяч долларов, – напомнил я.

– А если я не сумею продать тебя, то выдам полиции, – сказал я.

– Я ценная собственность, – ответил он. – Иногда очень хорошо быть собственностью, – немного помолчав, добавил андроид.

Было три градуса мороза, когда приземлилась «Королева Лиры». Снег сплошной черной стеной валил на поле и испарялся под хвостовыми двигателями корабля. У Вандельера и андроида не хватило денег на автобус до Лондона. Они пошли пешком.

К полуночи они добрались до Пикадилли. Декабрьская снежная буря не утихла, и статуя Фроса покрылась ледяными инкрустациями. Они повернули направо, спустились до Трафальгарской площади и пошли к Сохо, дрожа от холода и сырости. На Флит-стрит Вандельер увидел одинокую фигуру.

– Нам нужны деньги, – зашептал он андроиду, указывая на приближающегося человека. – У него они есть. Забери.

– Приказ не может быть выполнен, – ответил андроид.

– Забери их у него, – повторил Вандельер. – Силой! Ты понял?

– Это противоречит моей программе, – возразил я. – Нельзя подвергать опасности жизнь или собственность.

– Бога ради! – взорвался Вандельер. – Ты нападал, разрушал, убивал и еще мелешь какую-то чушь о программе! Забери деньги. Убей, если надо!

– Приказ не может быть выполнен, – повторил андроид.

Я отбросил андроида в сторону и прыгнул на незнакомца. Он был высок, стар, мудр, с ясным и спокойным выражением лица. У него была трость. Я увидел, что он слеп.

– Да, – произнес он, – я слышу, здесь кто-то есть.

– Сэр, – замялся Вандельер, – я в отчаянном положении.

– Это наша беда, – ответил незнакомец. – Мы все в отчаянном положении.

– Сэр, мне нужны деньги.

– Вы попрошайничаете или крадете?

Невидящие глаза смотрели сквозь Вандельера и андроида.

– Я готов на все.

– Это история нашей расы. – Незнакомец указал назад. – Я попрошайничал у собора Святого Патрика, мой друг. Чего я жажду, нельзя украсть. А чего вы желаете, счастливец, если можете украсть?

– Денег, – сказал Вандельер.

– Для чего? Не опасайтесь, мой друг, обменяемся признаниями. Я скажу вам, чего прошу, если вы скажете, зачем крадете. Меня зовут Бленхейм.

– Меня… Воул.

– Я не просил золота, мистер Воул, я просил числа.

– Числа?

– Да. Числа рациональные и иррациональные. Числа воображаемые, дробные, положительные и отрицательные. Вы никогда не слышали о бессмертном трактате Бленхейма «Двенадцать нулей, или Отсутствие количества»? – Бленхейм горько улыбнулся. – Я король цифр. Но за пятьдесят лет очарование стерлось, исследования приелись, аппетит пропал. Господи боже мой, прошу тебя, если ты существуешь, ниспошли мне число.

Вандельер медленно поднял папку и коснулся ею руки Бленхейма.