Евгения Козловская - Homo Negans - Человек отрицающий

– Полагаю, никакой, – отозвалась Шэй.

– Вот именно. Не хотел бы я жить в таком местечке.

– Эм, ну, может это просто так, для красоты? – робко предположил Нэйт.

– Для какой такой красоты ? Что может быть красивого в абсолютно хаотичной, нелогичной мешанине из цветов и форм? Ты только посмотри! А ручка? За нее же даже взяться толком не получится, какой-то шишак в форме головы зверя, как там его, коня, или еще какого-то сказочного не пойми чего, раз оно с рогом посредь башки!

Рори набросился на Нэйта с таким жаром, словно тот оскорбил своим предположением его лично.

– Да нет, я просто так, подумал, мало ли, кто ж этих допотопников поймет… – Нэйт опустил глаза и принялся нервно теребить дужки очков визора, которые только что снял.

– Ладно тебе, нашел из-за чего заводиться. – Я вас сюда не двери обсуждать позвала.

– А кстати да, зачем мы сюда притащились? Тут кроме самой дороги, как я вижу, даже ничего не работает, да и та вон заканчивается метров через сто.

– Хочу вам кое-что показать, пойдем.

Шэй отключила магнитное поле кроссовок, опустилась на землю, прошла вперед вдоль дома, свернула за угол, и мальчишки, секунду поколебавшись, направились за ней. Они минут пятнадцать петляли среди бетонных коробок, и когда терпение Рори уже было на исходе, Шэй затормозила перед неприметной железной дверью.

– Сюда, – девочка дернула за большую скобовидную ручку, и, к удивлению её спутников, дверь с негромким скрежетом открылась.

– Ничего себе! – не сдержался Нэйт. – Они же все запечатанные вроде! Как ты её нашла?

Шэй вместо ответа резво затопала по уходящей вверх лестнице. Видимо, этот дом был самым высоким в порту, потому что даже Рори с его отличной физической подготовкой запыхался, преодолевая последние пролеты. Лестница была крутая и неудобная, наверное, пожарная или какая-то техническая, вряд ли жильцы стали бы по такой ходить, для подъема на этажи в домах всегда есть лифты.

Троица вынырнула из пыльного темного нутра здания и оказалась на крыше. Шэй поманила их рукой и подошла вплотную к краю плоской квадратной площадки, за которым открывался совершенно невероятный вид, заставивший Рори раз и навсегда изменить преставление об Острове. Там, отделенное от них частоколом стального ограждения, лежало море.

До самого горизонта простиралась высвеченная чешуйками солнечных бликов темно-синяя гладь. Ошарашенные увиденным мальчишки долго стояли в полной тишине и смотрели на стихию, которую до того видели только в очках виртуальной реальности, где море всегда представало лишь безжалостным уничтожителем человеческой цивилизации.

Жуткие цунами, затопляющие города и сметающие всё на своем пути: дома, машины, деревья; соленая вода, убивающая посевные поля; гибнущие в страшных водоворотах люди – таким рисовалось море в сознании каждого островитянина. От него отгородились стеной и старались пореже вспоминать о том, что когда-то по этим просторам ходили корабли и связывали Остров с давно затопленными или разрушенными войной континентами.

Но то, что ребята видели сейчас, абсолютно не походило на кошмарные образы, тысячекратно отштампованные во всех видах масс-медиа. А свежий ветер, непривычный солёный запах и колоссальный масштаб раскинувшегося перед ними пейзажа делали его настоящим, осязаемым, более реальным, чем любые голограммы.

Рори показалось, что эта неисчислимая никакими тоннами и литрами масса воды живая, и что она дышит – ровно и спокойно вздымаются и опускаются в едином ритме волны, пенные струи распадаются на пышные локоны, а где-то там, на недостижимой глубине, упираясь вросшими в песчаное дно ногами стоит прекрасная и древняя, как сам мир, богиня. Её призрачная фигура колышется в такт с изумрудно-зелеными лентами водорослей на бескрайних подводных полях, этот танец длится тысячелетиями, но веки её остаются смеженными, а во сне она видит всё, что происходит здесь, на земле.

Непонятные, странные видения, словно стараясь перещеголять друг друга, теснились в сознании мальчика, и глядя на бесконечный морской простор, он уже не мог просто так от них отмахнуться. Откуда они взялись? Мать никогда не рассказывала ему сказок, чем иногда, как он знал, грешили в других семьях, а в кино, виртах и играх такого точно быть не могло…