Райан Гродин - Город-крепость [litres]

– Задница Лонгвея прямо на блюдечке, – выдыхает он. Книга захлопывается, будто пасть дракона.

– Мы в расчёте, Цэнг? – Слова Дэй срываются, в них слышно напряжение и боль. Слышу его и вспоминаю, как сильно болит бок.

– Уже полночь. И технически книгу мне принёс не ты. Но… – Мужчина – Цэнг – зарывается рукой во внутренний карман. Достаёт белый сложенный лист бумаги. – Я сегодня в хорошем настроении. И отдаю тебе это, Сан Дэй Шин.

Дэй жадными пальцами хватает листок. Стискивает так крепко, что края сминаются. Засовывает глубоко-глубоко в карман толстовки.

Цэнг запихивает гроссбух подмышку. Окидывает всех нас взглядом. Глаза его горят.

– Мой вам совет, ребята. Сваливайте из Хак Нама. Скоро его разнесут на кусочки. Превратят в парк.

– Мы и сами это планировали, – говорю я ему и оглядываюсь на сестру.

– Удачи. – Цэнг разворачивается, собираясь уходить.

– Постойте! – крик Мэй Йи останавливает его на полушаге. – Что… что теперь будет? С Лонгвеем? Со всеми девочками?

– Здесь достаточно доказательств, чтобы надолго засадить Лонгвея и его людей за решётку. – Цэнг нежно похлопывает книгу, словно гладит кошку. – А девочки… – Взгляд его дрейфует в сторону фонаря, где в голубом свете собрались девушки. Затянутое в шёлк стадо. – Они свободны. Могут идти.

Девушки переминаются с ноги на ногу в тонких ярких платьях. Они кажутся такими потерянными и вместе с этим загнанными в ловушку. Как яркие рыбки, плавающие в аквариуме ресторана.

– Куда идти? – спрашивает Мэй Йи.

– Не моя проблема. – Цэнг пожимает плечами и уходит. Никто его не останавливает.

Я не двигаюсь. Но боль не уходит. Нужно присесть. И неважно, что земля завалена осколками и окурками. Я получила то, за чем пришла. Теперь семья в сборе, и с меня хватит. Хватит бегать, сражаться и прятаться. Хватит стоять.

Опускаюсь на землю. Скорее обрушиваюсь, чем сажусь.

– Цзин! – Дэй опускается на колени рядом со мной.

Пытаюсь отмахнуться:

– Я… в порядке… У тебя есть с собой деньги?

– Деньги? – хмурится он. – Я отдал тебе всё, что у меня было. Зачем они тебе?

– Бродяжки… старая банда Куэна… они помогли вытащить тебя, – хриплю я. – Я обещала им заплатить.

– Мы найдём деньги, – обещает он. – Уверена, что в порядке?

Я киваю.

– У тебя кровь, – говорит он и показывает на тёмное влажное пятно на платье.

– У тебя тоже, – я указываю на его плечо. – Мне просто нужно отдохнуть. Вот и всё.

Он пристраивается рядом со мной. Приземляется прямо на забракованную Цэнгом сигарету.

– Думаю, нам всем нужен отдых.

Они все здесь: Нуо, Вэнь Кей, Инь Ю и девочки из других коридоров. Всего чуть меньше двадцати. Они хлопают глазами и дрожат под голубым-голубым светом фонаря. Даже Мама-сан перетаптывается немножко в стороне от всех, где свет не такой яркий – лицо её наполовину скрыто тьмой, наполовину искажено стыдом. Сначала они меня не узнают в этой куртке и ботинках. Когда я подхожу, они настороженно пятятся, как единое пугливое создание, которое видело слишком много кулаков.

Вэнь Кей первой понимает, кто перед ними. Она отделяется из толпы бледных испуганных лиц и бросается ко мне:

– Мэй Йи! Ты в порядке!

Другие девочки вздрагивают при звуке моего имени. Нуо подходит и утыкается лицом мне в плечо. Я крепко обнимаю обеих, выдыхая. Все мы дрожим.

Даже Инь Ю. Она старается быть незаметной, ускользает от моего взгляда, но не уходит далеко. Краем глаза замечаю, как кривятся её губы, вздрагивя как грани неидеальных звёзд на потолке моей комнаты.

– Ты вытащила нас отсюда, – пищит Вэнь Кей, когда, наконец, поднимает голову с моей груди.

Отсюда. Другие девушки вновь вздрагивают. Для них это слово не свято; оно не укладывается в голове.

– Не я.

Оглядываюсь поверх мягких, пушистых волос Нуо. Сестра так и сидит, припав к земле, похожая на каплю крови в этом алом платье. Рядом с ней примостился мой мальчик из окна, и даже отсюда, даже на таком расстоянии – и через боль – я вижу, что глаза его сияют.

– И что теперь? – спрашивает Нуо.

Я снова разворачиваюсь и окидываю всех взглядом. Девятнадцать девушек. Девятнадцать прекрасных, сломленных, нуждающихся девушек.

Что теперь? Я столько времени жаждала, желала, мечтала об этой свободе. И вот мы здесь, но улицы темны, а мы «не проблема полиции».

– Я… я не знаю.

– Ты не знаешь? – Пронзающий голос Инь Ю остр, как игла, он наполняет меня виной и волнением. – Где мы будем спать? Что есть?