Леонид Каганов - Калибр имеет значение?

Позвонил Пономарев. Сказал, что дуэль – это классно, что весь город уже в курсе, предложил быть секундантом. Ему-то что, не в него стрелять будут! А типографии – бесплатная реклама.

В туалете Петрович посмотрел на себя в большое зеркало и вдруг осознал, что он – тело. Вот это плотное, теплое, живое тело могло погибнуть. Столько ведь вложено в тело! С душой – дело темное: допустим, она все же есть: а вот тело – обречено…

Вот это лицо, гладкое и даже красивое лицо, эти плечи, эта грудь… в ней будет большая кровавая дырка…

Жизнь будет вытекать через дырку, и еще – боль! Боли Петрович всю жизнь боялся. А тут ведь – смертельная, невыносимая! Он вспомнил, как еще в школе читал про дуэль и смерть Пушкина. Дырка в животе! Несколько суток непрерывной боли! Ну уж нет…

И за что?.. Ладно бы сам накосячил! А то – дура!.. Что там конкретно сказано в кодексе насчет жены?

Прямо в туалете Петрович вылез со смартфона в Интернет и отыскал проклятый кодекс. Да, точно, муж – ответчик за жену…

Развод! Немедленный!

Петрович тут же позвонил Валечке.

– Сенцов, мне нужно срочно развестись с моей дурой! Задним числом! Придумай, как это сделать! Я плачу! Сколько захочешь – столько заплачу! Она согласится! Ей деваться некуда! Она кашу заварила – она пусть и расхлебывает!

Потом он позвонил Насте и обрадовал ее:

– Мы срочно разводимся! Не ори! Раньше нужно было думать! По твоей инициативе, поняла? По твоей! Я тебе надоел! Какой ребенок? Да ну тебя… Ничего с твоим ребенком не будет. Отправлю тебя с ним в Вологду – ты же из Вологды? Вот там и сиди!

А потом Петрович задумался.

Он может формально выскользнуть из-под юрисдикции проклятого кодекса. У него будет в руках свидетельство о разводе. Но весь город поймет, что оно оформлено задним числом. И Терещенко поймет. Он отзовет картель – или как это делается?

И все будет по-прежнему. Вот только весь город будет знать, что Петрович расстался с Настей, испугавшись дуэли. Но ведь можно соврать. Даже нужно соврать. Сказать, что сперва развелись, потом оказалось, что Настя ждет ребенка, и потому Петрович не стал выгонять ее из квартиры и из кафе. Вроде получалось логично.

Он позвонил Минскому и растолковал ему эту ситуацию, ненавязчиво напирая на свое благородство.

– В кодексе вроде такие случаи не рассматриваются, – сказал Минский. – И одно дело – отвечать за жену, а другое – за женщину, которая… А ребенка ты признаешь?

В вопросе заключался спасительный намек.

– Да вот думаю… Очень может быть, что это вовсе не мой ребенок. Настя ведь девочка из провинции, пока мы не встретились – она по-всякому свое бабье счастье искала.

– Так ты же можешь генетическую экспертизу заказать! – радостно воскликнул Минский. – Я тебе это устрою!

– Могу… – горестно ответил Петрович. – Но ты сперва свяжись с Терещенко и объясни ему ситуацию.

– Объясню, конечно. Он поймет. Думаешь, ему очень хочется с тобой стреляться? А не пошли он картель – как бы на него люди посмотрели? Трус, тряпка. Значит, я скажу ему про экспертизу. И сойдемся вот на чем. Если это не твой ребенок – то ты за Настю и за ее закидоны не отвечаешь. А если вдруг твой… Ну, тогда будем думать. Но ты бы лучше ее из дому выставил. Сними ей квартирку, что ли. И чтоб в тире она не показывалась.

– С преогромным удовольствием!

– Значит, дуэль откладывается – пока не узнаем правду.

– Ты ведь это устроишь?

– На то я и секундант.

Петрович вздохнул с огромным облегчением. И снова посмотрел на себя в зеркало.

Это приятное круглое лицо, это тело, малость заплывшее жирком, но все еще довольно ловкое, были в безопасности. В относительной безопасности.

Но на всякий случай следовало договориться с Настей.

Разговор был неприятный.

– Ты уедешь в Вологду, да хоть на Сахалин. Матушку свою возьмешь с собой, я все оплачу. И ты всем подружкам скажешь, что ребенок – не от меня, а… ну, хоть от инструктора Сашки!

– Как же не от тебя?!..

– Всем так скажешь. Ясно?

– Так над тобой весь город ржать будет!

– Ну и на здоровье.

– А обо мне ты подумал?

– А ты обо мне подумала, когда с Лизкой сцепилась? Деньги на ребенка я буду присылать, а потом что-нибудь придумаем.

– Так ты хочешь, чтобы весь город считал меня шлюхой?!

– Не все ли тебе равно? Ты сюда больше не вернешься.

– Я – шлюха… – тихо сказала Настя. – Спасибочки. Отблагодарил за сына.

– Перестань. Никто тебя шлюхой не назовет. Ну, женщина молодая, муж в годах, с кем не случается… Да пойми ты! Меня же могут застрелить на этой проклятой дуэли! Совсем! А дуэль, между прочим, из-за тебя! А если я не приму вызов – от меня все мои деловые партнеры отвернутся! Так что мы – в разводе. А потом – потом я что-нибудь придумаю! Мы – в разводе, и ты куда-то сбежала. Допустим, к этому твоему…