Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

Сначала я отказывался, но потом увидел, как изменилось ее лицо. Оно превратилось в тигриное – полоски, мех и острые зубы. Я выбежал наружу, сжимая свой лэптоп. В ту ночь я не спал. Она меня преследовала. Она могла сбежать, улететь, стать невидимой, уйти в астральный мир и убежать или, как она говорила, ускользнуть. Но она не собиралась ничего этого делать. Из-за того, что увидела во время инициации. Как персонаж, запертый в книге. Вот где истинный ужас.

Когда я увидел ее в следующий раз, ее выволокли к той яме и закопали по шею. Ее длинные пушистые волосы обрезали, и то, что осталось, стояло дыбом, непокорно, как она сама. Я был в толпе, состоявшей из мужчин и нескольких женщин. Все они кричали, требуя крови и мести.

– Убейте эву!

– На куски ее разорвите!

– Эву-демон!

Люди смеялись и глумились.

– Спаситель океке страшнее, чем сами океке!

– И впрямь колдунья – ничего не умеет, смотреть противно!

– Эву-убийца!

Я заметил высокого бородача с обожженным лицом и сильно искалеченной ногой, без руки. Он стоял в первых рядах, опираясь на посох. Как и все остальные, он был нуру. В отличие от остальных, он был спокоен и наблюдал. Я никогда не видел Даиба, но Оньесонву его точно описала. Уверен, это был он.

Что произошло, когда ей в голову полетели камни? Я до сих пор спрашиваю себя. От нее полился свет, синий и зеленый. Песок вокруг ее погребенного тела начал плавиться. Случилось и еще кое-что, но я не смею об этом упоминать. Эти вещи – только для нас, для тех, кто там был, для свидетелей.

Затем земля затряслась, и люди побежали. Думаю, в тот момент все мы, нуру, поняли, где мы сбились с пути. Может быть, наконец начало действовать ее переписывание. Мы все были уверены, что Ани пришла, чтобы стереть нас в пыль. Столько всего уже случилось. Оньесонву сказала правду. Во всем городе Дурфа все фертильные мужчины были убиты, а всех женщин рвало – они были беременны.

Дети не знали, что делать. Во всем Королевстве Семи рек на улицах царил хаос. Многие из оставшихся океке отказались работать, что усугубляло хаос и бесчинства. Провидец Рана, предсказавший, что нечто случится, умер. Дом Даиба сгорел дотла. Все мы верили, что это конец.

Так что мы ее бросили. В той яме. Мертвую.

Но мы с сестрой убежали недалеко. Через пятнадцать минут мы вернулись. Мос, сестра… да, у меня есть близнец. Моя сестра-близнец – она пользуется моим компьютером. И она читала историю Оньесонву. Она пришла со мной на казнь. И когда все кончилось, мы были единственными, кто вернулся.

Моя сестра не боялась, и потому, что она знала историю Оньесонву, и потому, что она мой близнец. Мы всегда чувствовали, что раз мы близнецы, то должны делать добро. Мне разрешили ходить к ней в тюрьму благодаря моему статусу одного из близнецов города Шасса. Поэтому я решил записывать ее историю. И потому я смогу воевать за ее публикацию и не бояться, что нам с сестрой будут мстить. Наши родители – одни из немногих нуру, которые считали, что все это неправильно – и то, как мы живем, как ведем себя, и как написана Великая книга. Они не верили в Ани. И мы с сестрой тоже выросли неверующими.

Мы возвращались к телу Оньесонву, и моя сестра вдруг вскрикнула. Я взглянул и увидел, что она парит в дюйме над землей. Моя сестра может летать. Позже мы узнали, что не только она. Все женщины – и океке, и нуру – почувствовали какие-то изменения. Кто-то теперь умел превращать вино в свежую сладкую питьевую воду, другие светились в темноте, кто-то мог слышать мертвых. Некоторые помнили далекое прошлое, до Великой книги. Другие могли видеть мир духов, оставаясь жить в материальном. Тысячи способностей. Все дарованы женщинам. Вот он . Дар Оньесонву. В смерти – своей и своего ребенка – она дала рождение нам всем. Эта страна никогда не будет прежней. Рабству конец.

Мы вытащили ее тело из ямы. Это было нелегко, потому что его окружал расплавленный песок, стекло. Нам пришлось дробить его, чтобы ее вынуть. Сестра все время плакала, а ее ноги едва касались земли. Я тоже плакал. Но мы ее выкопали. Сестра сняла покрывало и накрыла им разбитую голову Онье. На верблюде мы отвезли ее тело вглубь пустыни, к востоку отсюда. На втором верблюде мы везли дрова. Мы устроили Оньесонву погребальный костер, достойный ее, и сожгли ее тело, а затем похоронили прах под двумя пальмами. Когда мы заполняли яму, прилетел гриф, сел на дерево и стал наблюдать. Когда мы закончили, он улетел. Мы сказали несколько слов в память об Оньесонву и пошли домой.