Ннеди Окорафор - Кто боится смерти [litres]

Он сидел за столом, злобно глядя на нас. Из большого окна за его спиной лился свет – он одновременно бросал тень на лицо Даиба и пускал солнечных зайчиков, отражавшихся от маленьких дисков, которые лежали в корзинке на столе. Он был и светлый, и темный… больше темного. Большие руки гневно сжимали подлокотники. На нем был ярко-белый кафтан с вышивкой по вороту и тонкая золотая цепь. На грудь спускалась гранитно-черная борода, а курчавые черные волосы покрывала белая шапочка. Он продолжал смотреть прямо на нас – мы с Мвитой поняли намек и стали видимыми.

– Мвита, мой уродливый ученик, – сказал он.

Затем посмотрел на меня, и я тут же похолодела от страха, вспомнив всю боль, которую причинил мне нарисованный им знак медленного и мучительного яда. Уверенность стала покидать меня. Я была жалкой. Он усмехнулся себе под нос, словно понял, что я растеряла все самообладание.

– А тебе надо было потеряться, оставаться мертвой, или что там с тобой было.

Мвита шагнул в комнату.

– Мвита, чт… что ты делаешь? – прошипела я.

Не обращая на меня внимания, он подошел к Даибу и схватил со стола корзинку со странными дисками.

– Ты больной на голову, – сказал он, потрясая корзинкой перед его лицом. – Твой дом весь разгромили! Но ты ухитрился спасти это ? Думаешь, я не знал про твою мерзкую коллекцию? Я нашел их, когда прибирался на столе. И сунул одну штуку в твой наладонник, еще до бунтов. И увидел, как ты забил человека до смерти. Ты смеялся, и… тебя это возбуждало!

Даиб откинулся на спинку стула и снова усмехнулся.

– Я старею. Иногда мужчине нужно немного помочь. Да и память часто подводит. Потерять эти записи – все равно что потерять часть себя, – он склонил голову набок. – Так ты сюда шел, чтобы это сказать? И поэтому ты достаешь меня своими детскими выходками?

Он выхватил у Мвиты корзинку и запустил туда руку. Все диски были одинаковые, но в несколько секунд он нашел тот, который искал.

– Ради этого ? За честь своей женщины?

Он бросил его Мвите. Промахнулся – диск упал и прикатился к моим ногам. Я его подобрала. Он был не больше моего ногтя. Мвита посмотрел на меня и вновь повернулся к Даибу.

– Пошел прочь, – бросил Даиб. – Я должен выполнить план. Осуществить пророчество Раны – «высокий бородатый колдун-нуру придет и перепишет Великую книгу». Когда я истреблю оставшихся океке, это будет совсем другая книга.

Он поднялся – высокий бородатый нуру. Колдун, умеющий исцелять. Все, как предсказал Рана. Я нахмурилась – теперь я сомневалась в цели всего путешествия. Может быть, Рана Провидец на самом деле сказал правду? Может, пророчество говорит о мужчине, не о женщине? Может, «мир» означает гибель всех океке.

– Спаси нас, Ани, – прошептала я.

– И тебя, девочка, я тоже должен истребить, – продолжил Даиб. – Я помню твою мать, – он нахмурил брови. – Надо было ее убить. Я давал своим людям волю, разрешал им оставлять женщин в живых. Обрюхатить их – это как заслать вирус в их восточные общины. Обесчещенные женщины бегут туда рожать своих эву. Я сам представил эту часть плана главе Совета Королевства Семи рек. Я ее лучший генерал, план был блестящий. Конечно, она послушалась. Она безвольная марионетка.

Он довольно улыбнулся собственным словам.

– На солдат я кладу простое заклинание. И они, как коровы, производят и производят молоко. Я ? Я предпочитаю поиметь бабу, а потом проломить ей череп. Твоя мать была исключением.

Его улыбка померкла. Взгляд устремился куда-то вдаль.

– Она мне понравилась. Я не захотел ее убивать. Она должна была родить мне прекрасного, отличного сына. Почему ты девочка?

– Я… – я вздохнула.

– Потому что так написано, – сказал Мвита.

Даиб медленно повернулся к нему, словно впервые увидел. А затем молниеносно прыгнул. Вот он встал из-за стола – а в следующую секунду уже душил Мвиту за горло своими сильными руками. В моем теле одновременно происходила тысяча вещей, но при этом я не могла шевельнуться. Что-то меня схватило. А потом сдавило. Я пошатнулась и упала бы ничком, если бы это что-то меня не удержало. Я сморгнула. Я увидела это. Вокруг меня змеей обвилось синее щупальце. Дерево дебрей. Холодное, шершавое и ужасно сильное, хотя я могла видеть сквозь него. Чем сильнее я сопротивлялась, тем туже оно сжималось. Выдавливало из меня воздух.

– Как всегда, непочтителен, – сказал Даиб, обнажив зубы и продолжая душить Мвиту. – Все твоя грязная кровь. Ты с рождения осквернен, – он сдавил сильнее. – Зачем только Ани так щедро одарила такое дитя, как ты? Надо было горло тебе перерезать и сжечь в пепел, пусть Ани попробует еще раз.